Труп был связан, как и предыдущие: ноги и голова стянуты веревками к животу, руки заведены за спину и тоже связаны, на шее явственно различимы следы веревки. Никакого сомнения в том, что это дело рук убийцы-лошадника, не имелось.
— Ну что, грузим тело и в морг? — нетерпеливо проговорил Осипов.
— Погоди-ка, Коля, — задумчиво протянул Леонид Лаврентьевич и подошел к телу. Какое-то время он смотрел на него, будто видел такое впервые, а потом произнес: — Что-то тут не так…
— Да что не так-то? — недоуменно посмотрел на него Николай. — Вот мешок из-под фуража. Вот веревки, которыми стянут труп, чтоб его можно было уместить в мешок. Веревки завязаны извозчичьими узлами, что заметил еще в прошлый раз наш эксперт-опознаватель Саушкин. Вот следы от удушения на шее. Вот разбитая голова. Почерк-то один и тот же, вне всякого сомнения…
— Голова, — тихо произнес Бахматов.
— А что — «голова»? Разбита голова. Как обычно.
— Голова! — едва не воскликнул обычно суховатый и сдержанный в общении Леонид Лаврентьевич.
— Точно! — Это уже воскликнул Георгий. — Голова ведь!
— Да что голова-то? — непонимающе посмотрел Николай сначала на Жору, а потом снова на Бахматова.
— У него голова перевязана… — сказал Стрельцов.
— Ну, мозги потекли, вот он ее и перевязал, — резонно заметил Осипов.
— Перевязана, это ладно, а вот чем она перевязана? — быстро спросил Бахматов, находящийся ближе всех к трупу. Он наклонился над ним и с трудом развязал узел под подбородком застывшего тела. Потом встряхнул ткань, показал ее Коле и спросил: — На что похоже?
— Ну, на пеленку похоже, — ответил Осипов. — Вон в углах разводы. Верно, от детского поноса…
— Именно так! — констатировал Леонид Лаврентьевич. — Это и есть детская пеленка! — потряс ею старший инспектор. — Видишь, материя небольшая, так завязывать ребенка удобно. А что это значит?
— То, что у нашего убийцы имеется грудной ребенок. И убивает он, как мы и предполагали, у себя дома…
Это произнес Георгий Стрельцов. И застыл. На мгновение замер и Осипов. А потом оба дружно повернулись к Бахматову и едва ли не хором выпалили:
— Это у той бабы молчаливой с Шаболовки, во дворе которой стояла телега, и было стойло для лошади, есть грудной ребенок! Ну, у которой мы мужа дома не застали.
— Не застали, говорите, — потер пальцами подбородок старший инспектор МУРа Бахматов. — Так, может, он новую жертву уже себе подыскивает. Так… труп пусть везут в морг, а вы со мной в машину!
Видавший виды «Чандлер», доставшийся МУРу еще от сыскной полиции вместе с водителем, нещадно ревя и напрягая цилиндры, несся по улице во всю мощь своих двадцати семи лошадок, запрятанных в моторе.
— Давай, друг, давай! — погонял водителя Бахматов. — Погоняй свою колымагу!