– Не забывай, что мне покровительствует сам Магистр Войны, Маленький Хорус, – самодовольно сказал Лайак. – А у твоего брата явные проблемы с верой.
Некогда красивые черты Аксиманда ныне были изувечены, а кожа его лица плохо сидела на черепе. Он вперил гневный взгляд в Несущего Слово. Его продолжали звать Маленьким Хорусом, хотя сейчас он едва ли напоминал Магистра Войны. Эфес его знаменитого меча, «Почтения Павших», выступал над верхней частью силовой установки доспеха.
– Их дары достойны презрения, – произнес Аксиманд. – Но мы вынуждены благодарить сыновей Лоргара за возвращение нашего отца к жизни.
– Мы? – презрительно фыркнул Аббадон на ходу. – Где же остальные? Кибре околачивается рядом с примархом. Он въелся в его окружение, словно неприятный запах – это вошло у него в привычку. Он не покинет Хоруса добровольно, и чего уж, его мозги размякли со времен Бета-Гармона и «возвращения» нашего отца.
Аббадон не мог изменить этого – немощь Магистра Войны потрясла Фалька Кибре до глубины души.
– Тормагеддон?.. Он делает то, что хочет.
От услышанного лицо Аксиманда, казалось, исказилось еще больше обычного.
– И он поддержит эту мерзость при дворе примарха…
– Тогда мы благословлены, – вмешался Лайак. – Ибо Нерожденный явит нам свою милость!
– Я бы предпочел, чтобы он ее являл не в моем присутствии, – с угрозой в голосе предупредил Аксиманд.
– Вы должны принять это, – продолжал жрец. – Вы чемпионы Пантеона и все могущество варпа может принадлежать вам… стоит лишь протянуть руку.
Аксиманд фыркнул сквозь остатки своего носа:
– Я пас. Да и чего уж, в последнее время, благосклонность ваших, гм… «богов» стала неоднозначна. Жиллиман дышит нам в затылок, а Магистр Войны замер в полном бездействии. Разве военачальник, одаренный вниманием столь могущественных сил, стал бы держать своих полководцев порознь, чтобы те не поубивали друг друга? Брифинг будет вестись через гололит! Сбор братьев в одном месте становится слишком рискованным делом для Магистра Войны. Ангрон, который по вашим словам, благословлен богами больше других, приходит в ярость от всего – он не контролирует себя, и это его нормальное состояние, как и дурная привычка убивать всех вокруг себя, – продолжал Маленький Хорус, и голос разума лился из уст дьявольской маски, оставшейся от его лица. – А еще есть Фулгрим, при виде которого Ангрон впадает в настоящее буйство. Верный своей натуре, Фениксиец наслаждается его яростью, разжигая ее только ради собственного удовольствия, что в итоге подвергает опасности всех нас, не говоря уже о благовониях вокруг примарха Третьего, от которых задыхаются смертные, стоит им лишь приблизиться.
Аксиманд на мгновение прервался, покачав головой.
– Вечно оскорбленный Пертурабо на краю системы, приближающийся Мортарион, не отвечающий на приветствия… великая армия Магистра Войны трещит по швам.
– Отсутствие дисциплины ныне для нас такой же враг, как и слуги Ложного Императора, – согласился Аббадон. – Это то, что принесли нам твои боги, Лайак. Хаос.
– Все шло хорошо – ухмыльнулся Аксиманд. – Пока ты, Иезекииль, не упустил из ловушки фенрисийского пса, и теперь Волк, Консул и Ворон у нас за спиной, а времени становится все меньше и меньше.
– Ох, как хорошо, что ты и Вдоводел делали все так гладко, в то время как я допустил ошибку, – прорычал Аббадон. – Хорус не может быть арбитром во всех наших разногласиях. В конце концов, вскоре мы одержим победу в этой войне…
– А что, если нет? – возразил Аксиманд, оборвав Первого Капитана. – Хорус мог бы позволить нам решить эти проблемы, ведь он не сделает этого сам, и хуже того – не даст нам проявить инициативу. Что-то в нем изменилось. Примарх стал другим с тех пор, как Малогарст вернул его.
– И это человек, который препятствовал Кривому, но позже заливался кровавыми слезами, когда наш отец уже во второй раз вернулся из мертвых?.. Лицемерие тебя отнюдь не красит, брат.