— Со мной нельзя, — твердо сказал отец. — Ты — будущий дэй, и ты должен делать то, что лучше для Дзира. Сейчас это значит, что ты должен идти с Аминой.
Хани насупился, но позволил сестре взять себя за руку.
Уйти они не успели. Створки дверей выбило страшной силы ударом. Тех, кто был рядом, просто смело. Амине показалось, что она различает, как вместе с медленно оседающей пылью уменьшается чья-то огромная тень. Через несколько мгновений из облака взвеси вышел человек. Внучка дэя удивленно раскрыла глаза. Где она могла видеть это красивое лицо с темно-синими глазами и с искусной татуировкой скорпиона на виске? А человек, казавшийся таким знакомым, пошел вперед, убивая тех, кто пытался его остановить. Следом за ним, словно поток муравьев, шли воины в серебристо-синих плащах. Они добивали оставшихся, не щадя ни женщин, ни стариков. Амина застыла, спрятав за собой брата, но сама не могла оторвать глаз от жуткого зрелища. Крики ужаса и боли затопили дворец дэев Тиннина. Побледневший отец вышел навстречу Скорпиону, привычно достав кривую дарэсскую саблю.
Они встретились за несколько шагов до мраморной лестницы. И девочка поняла, что они похожи. Как два свирепых льва, столкнувшихся в пустыне. Серебряно-синее воинство растеклось вокруг, добивая тех, кто в ужасе жался у стен. Но в схватку равных вмешаться они не смели. Словно пробуя друг друга на прочность, мужчины обменялись ударами. Раз, другой. Воздух налился тяжестью, напрягся, как хищник перед прыжком. Каленая сталь зазвенела сильнее. Все страшнее становились удары. И, кроме этого смертельного танца в центре зала, ничего больше не имело значения. Окружающее выцвело, превратившись в подобие старых барельефов. Зато отец и Скорпион стали ярче, ближе, страшнее. Амина на миг прикрыла глаза, а когда снова их открыла, отец пошатнулся. Дарэсская сабля со звоном упала на мраморные плиты. Скорпион подался вперед, плавно проведя саблей по дуге. Отец захрипел и стал медленно оседать под ноги своему врагу. Амина вздрогнула. За спиной вскрикнул Хани. Зато по рядам воинов прошел одобрительный гул. Почему молчит дед?! Ведь он может просто сжечь Скорпиона! Девочка обернулась, ища поддержки. Лицо дэя хранило каменное спокойствие, словно не его сын истекал кровью на полу дворца.
Скорпион поднял глаза на дэя, хотя его противник был еще жив, и направился к возвышению. Медленно, будто сдерживая себя. Амина вдруг ощутила, что все взгляды устремлены на них — дэя, его внуков и Скорпиона. Отца, видимо, уже считали мертвым. Девочку затрясло. Она почувствовала, что это ловушка и из нее уже не выбраться. Скорпион все так же неспешно поднялся по ступеням, встав над дэем, как грозная тень.
— Ты пришел, — словно соглашаясь с кем-то, кивнул дэй Гурам.
Скорпион промолчал, словно в тот момент, когда он достиг своей цели, ему нечего было сказать.
— Хорошо, я ждал тебя. С тех пор, как уничтожил всех огненных дзиннов, пришедших со мной. Я сделал глупость, ты ею воспользовался. Твоя сабля уже выпила довольно крови, пусть попробует и мою. Только не обожгись, Скорпион.
Мгновения падали, словно песчинки в звенящей тишине. Амина видела, как медленно поднимается обагренная кровью сабля, как в синих глазах, отчего-то очень знакомых, плещется непонятное удивление. Оружие взмыло вверх, тускло блеснув в свете огня сотен ламп. Оно могло блестеть ярче, если бы не кровь, щедро обагрившая клинок. Амина рванулась вперед, пытаясь закрыть деда. Спасти дэя Дзира — долг бесполезной внучки. И только в следующее мгновение поняла, что осталась на месте, но стала гораздо выше. Почувствовала, как когтистые лапы неприятно скребут мрамор, а за спиной растут тонкие кожистые крылья. Тихонько вскрикнул Хани, отшатнувшись от ставшей чудищем сестры. Сталь остановила смертоносный полет, а синие глаза в упор посмотрели на Амину.
— Дзинны не могут обращаться, — впервые тихо произнес Скорпион.
Дэй скривил губы в странной усмешке.
— Она не дзинна, сын бывшего дэя. Позади себя ты оставил истекать кровью родного брата.
— Ты лжешь, шакал, — лицо Скорпиона исказила ярость, — ты убил моего брата много лет назад.
Гурам покачал головой:
— Я пожалел маленького мальчика и назвал его сыном. Со временем он и правда стал считать меня родным отцом. Странно слышать такое от дзинна, правда? У меня не могло быть родных сыновей, огонь дзиннов забрал у меня эту радость. И я решил, что будет справедливо, если я верну мальчишке то, что сам же и отнял. — Дэй говорил спокойно, словно рассказывал старую легенду.
— Салим? — Скорпион повернулся к сыну дэя. Тот полулежал на светлом мраморе, в луже собственной крови. Запавшие темные глаза на бледном лице пристально вглядывались в недавнего противника.
— Фарид? — с трудом произнес он.
Скорпион бегом спустился с возвышения и встал на колени рядом с братом. Воины в сине-серебряном почтительно расступились.
— Если ты помнил меня, зачем сражался?
— Я… вспомнил только теперь. Но даже если бы помнил… — Отец закашлялся и затих.