Творения преподобного Максима Исповедника. Книга II. Вопросоответы к Фалассию

Так представляется лучшим в конкретном случае перевести ὁλόκληρος, которое предполагает цельность, как целомудрие и духовное здоровье; основой и истоком такой цельности является единство делания и ведения. В самом послании святого Иакова заложено это понимание: «Оба прилагательные — совершени и всецели — τέλειοι καὶ ὁλόκληροι — не вполне тождественны (синонимичны), а τέλειος есть тот, который достиг своей цели (τέλος), соответствует своей идее, а ὁλόκληρος (ὅλος — целый, и κλῆρος — жребий, доля, часть) — тот, кто во всех своих частях цел, неповрежден. Первое, следовательно, выражает совершенство само по себе и в себе, а последнее указывает на всесторонность сего совершенства. Оба эти положительные определения еще более усиливаются следующим затем отрицательным — „ни в чемже лишени“, — то есть ни в чем, ни в каком добром деле, ни в какой добродетели не имея недостатка». — Теодрович М. И. Толкование на соборное послание св. Апостола Иакова. Вильна, 1897. — С. 24.

892

Эта фраза преподобного Максима (ὁ καὶ τὴν πρᾶξιν μετὰ γνώσεως, καὶ τὴν θεωπίαν οὐκ ἄπρακτον διανύων) показывает, что идеал христианского совершенства, намеченный святым апостолом Иаковом, он понимает в неразрывном сопряжении Богомыслия и добродетельной жизни; причем такая сопряженность и являет подлинно христианскую мудрость, которая отнюдь не сводима только к знанию человеческой жизни, но предполагает и тайнозрительное богословие. Для контраста ср. толкование: «Чтобы терпение было совершенным и могло привести христиан к совершенству, для этого нужна мудрость, и поэтому, кто не имеет ее, тот должен просить ее у Бога — и дастся ему. Под мудростью (σοφία) разумеется не теоретическое знание христианских истин (γνῶσις), но практическое умение осуществлять христианские требования в жизни <…> Поэтому и у святого Иакова говорится не об иной какой-либо мудрости, как о мудрости христианского поведения как необходимой в испытаниях». — Иеромонах Георгий (Ярошевский). Указ. соч. — С. 102. Подобное одностороннее и несколько приземленное понимание христианской мудрости было чуждо преподобному Максиму, как и многим отцам Церкви.

Схолия: «Он говорит о том, кто является совершенным [хрис­тианином]».

Схолия: «Он говорит о том, кто является цельным [христиани­ном]».

893

Схолия: «Того, кто обрел опыт скорби и удовольствия плоти, можно, наверное, назвать испытанным (δόκιμος), ибо испытал он и мучительные тяготы, связанные с плотскими вещами, и их привлекательность. Того же, кто победил силой Слова и наслаждение, и муку плоти, можно назвать совершенным. А того, кто своим рвением относительно Божественного сохранил непреложными навыки в [духовном] делании, можно назвать цельным».

894

Согласно преподобному Максиму, обретение чувственного опыта человеком после грехопадения отвратило его от опыта Богопознания. В начале «Вопросоответов к Фалассию» он говорит: «Насколько человек радел о познании видимых [вещей], настолько он укреплял в себе неведение Бога. Поскольку затягивал он узы этого неведения, постольку утверждался опытно в чувственном наслаждении познанными материальными [вещами]». — Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. II. — С. 27. Но одновременно для возрожденного во Христе человека подобный же чувственный опыт может служить исходным пунктом к обретению опыта Божественного. Ср. «Главы о любви»: «Познавший немощь человеческого естества обретает опыт Божественной силы; благодаря ей он в одних [духовных вещах] преуспевает, а в других стремится преуспеть, никогда не презирая никого из людей». — Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. I. — С. 113. Этого преуспевающего христианина преподобный в данном случае называет испытанным. См. также Miquel P. Πεῖρα. Contribution à l"Étude du vocabulaire de l"expérience religieuse dans l"oeuvre de Maxime le Confesseur // Studia Patristica. Vol. VII. Pt. 1. 1966. — P. 356.

895

Подчеркивая теснейшую связь делания и созерцания, преподобный Максим во многом шествует по стопам Евагрия Понтийского. Но между ними имеется и одно важное различие, отмеченное И. Дальме: если для Евагрия практика (то есть осуществление добродетелей и заповедей) есть только необходимая подготовительная ступень и условие гносиса, то для преподобного Максима она есть и зрелый плод ведения. См. Dalmais I. H. La doctrine ascétique de S. Maxime le Confesseur d"après le Liber Asceticus // Irénikon. T. 26, 1953. — P. 24. Другими словами, для преподобного Максима между деланием и созерцанием существует своего рода «взаимообратная связь», ярко выраженный акцент на которой отсутствует в аскетическом богословии Евагрия.

896

Схолия: «Он говорит, что плотское удовольствие предшествует всякой скорби, возникающей в душе».

897

Ср. наблюдение П. Пономарева: «Святоотеческая аскетическая литература различает в духовной природе человека (по характеру, но не по месту) две области: в первую входят те духовные способности, которые, в своей совокупности, мыслятся в понятии „владычественного ума“, во вторую — чувствования, как более низшие формы психической жизни, нередко даже прямо носящие на себе образ страстей. Взаимоотношение между этими областями духовной жизни по принципу должно быть таково, чтобы первая, как высшая, господствовала над второй, а вторая, как низшая, подчинялась первой. Господство владычественного ума должно было определяться тем, чтобы он из чувствований выбирал наиболее добрые и, соединяясь с ними, успешнее достигал своего нравственного совершенства, каковое, с точки зрения аскетической, слагалось, с одной стороны, в отрицании страстей, а, с другой — в утверждении человека в добре. Но то, что предполагалось по принципу, оказалось неисполнимым на деле в „ветхом“ состоянии человека. Вместо ума здесь господственное начало заняла область чувствований злых, а не добрых; иначе говоря, господственным началом здесь завладели чувствования-страсти. Заняв такое положение в духовной природе человека, эти чувствования-страсти вместе с тем, как бы бурным течением наскакивая на область владычественного ума, в силу тесной связи с последнею, склоняли на свою сторону волю человека и тем легче влекли человека в пропасть зла». — Пономарев П. Догматические основы христианского аскетизма по творениям восточных писателей-аскетов IV века. Казань, 1899. — Cс. 112–113.

Схолия: «О том, что без страстной привязанности души к чувству в людях бы полностью отсутствовал бы грех».

898

Схолия: «Он говорит, что тот, кто обычно подвергает плоть свою добровольным тяготам, испытывает в душе духовную радость».

899

Схолия: «Он говорит, что добровольное отчуждение души от плоти [служит причиной] происхождения добродетели».