Предназначение быть мамой

• Сходить в храм?

И попробуйте за ближайшую неделю сделать всего шесть дел. Все остальное — как получится, а по одному важному делу для каждой роли — обязательно. И сравните, как вы себя будете чувствовать в итоге, когда самое важное все-таки сделано, а рутина — сама распределилась в остальное время.

Глава 10. Клуб материнской взаимопомощи

Как я уже говорила, иногда меня тоже «бесят» мои дети. «Бесят» — значит, пробуждают во мне не самые лучшие качества, то есть «бесов». Я могла бы притворяться идеальной и святой, но зачем? Лучше сказать честно: я такая же живая, как и все остальные. А то вы подумаете, что я летаю по воздуху и всегда улыбаюсь.

Я мама уже четверых детей, и самому старшему сейчас всего десять лет. И да, меня иногда все это чертовски выводит из себя. Капризы, бесконечное радио, сто миллионов вопросов в секунду, висения на груди, дерганье за волосы, «кушать-пить-писать», «хочу — не хочу», то, что даже в туалете сложно побыть с самой собой наедине… Чаще всего это переносится как норма, я даже этого не замечаю и не чувствую дискомфорта. Но, например, когда я болею (так случается, когда ты живая), тогда у меня просто нет сил все это терпеть. Хочется убежать и спрятаться куда-нибудь, чтобы никого не видеть и не слышать.

Болею я редко: слава богу. Но такие ситуации позволяют мне глубже понять, что срывы мамы на детях происходят только от пустоты внутри и обесточенности. В любой другой момент, когда силы есть, дети не могут выводить нас из себя. Тогда и материнство в радость, оно не становится тяжким крестом на долгие годы. Но, к сожалению, мам с тяжкой ношей гораздо больше.

Просто многие женщины даже не знают, что бывает как-то иначе, опустошенность — это их норма и их будни, они не догадываются, что сил в материнстве бывает много, как и вдохновения, и радости. Вечный бег: работа-дом-садик-магазин. Откуда всему этому взяться, если у нее даже на себя времени нет совсем? Я уже молчу о том, что она в храме не была уже много лет: некогда. Помните про эмоциональное выгорание? Оно ведь может случиться с каждой, а некоторые и вовсе живут в этом режиме практически всю жизнь.

О таких мамах никто не заботится: от них только требуют. Требует начальник делать работу много и быстро, муж требует борщ, ребенок требует конфету, бабушка требует порядок и горшок ребенку по возрасту. Никто не скажет им: «Милая, полежи, мы сами все сделаем». Никто не погладит ее, бедную, по голове, не возьмет на руки, чтобы она могла от этой гонки передохнуть. Напротив, ее заклюют за ее эмоциональность, срывы, истерики. Как будто от этого вопрос решится и станет лучше хоть кому-то.

Нет тех, на кого женщина могла бы положиться, с кем рядом могла бы расслабиться. А если они есть, например родители, то видит она их очень редко. И тащит все на себе, тащит, тащит, как ломовая лошадка. Нравится ли ей это? Вряд ли. Но тащить-то надо.

А почему? Причину мы уже много раз называли на страницах этой книги, но я повторюсь. Потому что мы не просим помощи, вечно пытаемся сделать все сами — быстрее и надежнее — и еще отказываемся, когда помощь нам все-таки предлагают. Мол, да ладно, чего вы мне место уступаете, ну, подумаешь живот уже восьмимесячный — постою! Или, например, дотащу я и сама свои двадцать килограммов картошки до дома, всего-то пять станций метро и три остановки на автобусе. Со мной все в порядке, я здоровая, сильная, самостоятельная, я — «ух, какая»!

Допустим, сегодня и правда «ух, какая». Молодая, горячая, сил много. И мужу своему всем видом показывает, что авоськи из магазина таскать ей легко и радостно. Для мужа это становится нормой. Проходит десять лет, несколько родов позади, спина уже не та, запал — тоже. А муж так и не носит сумки: ему тогда еще доходчиво все объяснили. Он все это помнит: для него ничего не изменилось. Правда, несет свои сумки из магазина жена теперь чуть медленнее.

Я знаю множество мам, которые, даже заболев, все равно встают с кровати, как бы трудно им ни было, и готовят, убирают, стирают из последних сил. Как будто мир рухнет. А ведь, наоборот, у мира шанс появится! У детей — возможность стать самостоятельнее и позаботиться о маме, у мужа — возможность проявить свою любовь. И так далее.

Тяжело себя переучивать. Но оно того стоит. Попросить детей принести вам воды и лекарств, самим себе достать из холодильника фрукты и йогурт или сделать хлопья с молоком, попросить мужа дать вам полежать и поспать. Иногда даже можно попросить его взять отгул на работе, чтобы присмотреть за ребенком, если вы больны (какой кошмар, да?). Или пригласить на помощь бабушку и подругу.

«У нас это не принято», — скажете вы и будете правы. Но каков результат? Наше полное опустошение. И даже во время болезни, когда организм не просто намекает, уже просто бьет тревогу от усталости и стресса, в нашей жизни ничего не меняется. И сил нет. Ни на себя, ни на детей.

В такие моменты, когда они случаются у меня, мне лично стыдно перед собой. Даже не за срывы как таковые и не за слова, сказанные сгоряча, хотя и за них тоже. А за то, что я маму собственных детей довела до такого состояния, что уже нет сил их любить и быть с ними. Что я своими играми в самостоятельность увлекаюсь настолько, что забываю самое важное, о чем забывать вообще не стоит никогда. О том, для кого я здесь живу, для кого силы коплю и для кого в конечном счете о себе забочусь.

И тогда у меня родилась идея. Я вспомнила восточных женщин, живущих большой общиной, которые поддерживают друг друга во всем, всегда готовы подхватить, заменить друг друга. Им ничего не нужно объяснять: они все понимают. Когда мы жили на Бали, моя горничная, не говоря по-английски, поняла, что я болею, принесла лекарство из дома, отвлекла малышей. Я не просила ее об этом, но она женщина, и она все поняла. И мне стало легче.

Что, если мы с вами переключим свое сознание с осуждения друг друга, с поиска ошибок друг у друга — на сотрудничество? Что, если мы почувствуем, что все мы — одна семья, что наша помощь может быть очень нужна другой маме? Что, если мы научимся поддерживать друг друга — хотя бы взглядом, а лучше — словом и поступком? Не только знакомых и подруг, но и просто других мам на улице.

Видите на улице, как мать кричит на ребенка? Проще всего поставить ее на место и научить жизни, покритиковать. А если понять, что она уже пуста или уже ушла в отрицательный баланс своей энергии? Нет у нее сил, любви: таковы обстоятельства ее жизни. И некому ей помочь, некому о ней позаботиться. С мужем может быть все сложно, а может быть, он много работает. А может, и она сама работает, и ее там вытряхивают целиком. Ну так дайте ей то, что ей нужно: капельку внимания. Предложите помощь. Не свысока, а с любовью: важен именно внутренний посыл. Да, скорее всего, откажется. Такие мы. Но запомнит точно. И в сердце потеплеет на капельку. А если капелек будет миллион? Отправьте ей лучик света, помолитесь, если боитесь подходить. Да просто посмотрите по-доброму на нее и ее ребенка.

Современная государственная машина часто действует подобным образом: социальным службам часто проще ребенка отобрать «на всякий случай», чем помочь семье конкретными делами. У кого-то детей отбирают потому, что дома плохо сложена печь. А можно ведь просто помочь с этой самой печкой — и дети останутся в семье. У кого-то забирают малышей во время кризиса, а можно ведь помочь кризис преодолеть. Это совершенно ненормально, когда на одной чаше весов оказываются какие-то рядовые бытовые вопросы и перспектива вырасти без любящих родителей. Адресная помощь всегда лучше и перспективнее.

Давайте организуем виртуальный международный клуб материнской поддержки и взаимовыручки? И если у вас внутри любви много — подарите ее тем, кому она сейчас очень нужна. Помогите подруге с ее детьми просто так. Или приготовьте ей обед и помогите с уборкой. Погуляйте с малышом соседки, возьмите домой поиграть подругу вашей дочери, чтобы ее мама отдохнула. Разве это сложно? Непривычно, да. Но не так сложно. А сколько любви родится вследствие этого поступка!