Ротмистр

– Расскажи-ка мне, сукин сын, чем ты в Ветлянке торговал…

Поэт Матюковский закашлялся, поэт Скоробогатов икнул. Демьянов ошалело выпучился, выронив изо рта горящую папиросу.

– Язык проглотил?.. Собирайся, со мной поедешь!.. Остальным сидеть, где сидели! – предостерегла Айва тоном, не предвещающим ничего хорошего. – А то здоровье покосится…

Демьянов стремглав, словно заяц, бросился к выходу, опрокинув стул. Выстрел настиг его в дверях. Демьянов взвыл, схватился за мягкое место и рухнул на колени.

– Еще желающие есть? – девушка повела дымящимся револьвером.

– А?.. – очнулся спавший за столом студент. Обвел присутствующих мутным взором и предупредил: – Стихи!..

– Похвально! – кивнула Айва. – Культура! Ее не скроешь! – и запустила блюдом в окно, рухнувшее громом осколков.

Этого сигнала ждали двое жандармов, встречавших рождество в соседней подворотне. На улице заверещали свистки, к подъезду рысцой затрусили городовые. Но их участие уже не требовалось. Задержанный былой прыти уже не выказывал и передвигаться мог разве что на четвереньках…

Родители наградили главу полицейского департамента города Царицына труднопроизносимым именем-отчеством: Феликс Юлианович. И еще более занятной фамилией: Видимо. Феликс Юлианович не терпел в свой адрес никакого коверкания, и многим подчиненным невладение языком стоило места.

Представлялся его превосходительство примерно так:

– Меня зовут Феликс Юлианович. Фамилия – Видимо.

И горе тому, кто по недомыслию или из-за невнимания рискнет уточнить:

– Э-э… Видимо что?..

Карьере такого субчика-голубчика случиться уже будет не суждено.

Выглядел царицынский полицмейстер плохо: руки его дрожали, голос сипел, лицо приобрело нездоровый синюшный оттенок. Но вряд ли виной тому послужил случай на квартире Зинаиды Шиккер, равно как и неумеренное служебное рвение. Скорее, причина крылась в обильных возлияниях накануне. Феликс Юлианович обнаруживал все признаки похмелья.

– Вы меня в гроб загоните, – стенал он, меряя шагами кабинет. – Палить в людей, как все равно, в куропаток… Про нас и так уже черт знает что пишут, дескать мы – российский Чикаго!.. Нам, знаете, дурной славы не доставало!.. Я себе живописую, как эти, с позволения сказать, «литераторы» разукрасят инцидент!..

– А никакого инцидента не было, – возразила Айва. – Имело место неподчинение властям и попытка к бегству…

– Уфф!.. – выдохнул Видимо и потянулся к графину с водой. – Откуда вы только свалились на мою голову…

В открытую попенять лихой петербуржской девице его превосходительство не смел – не его юрисдикция. Так, ограничивался недовольным брюзжанием в неопределенный адрес.

– По приказу министра внутренних дел Шмакова и по поручению генерал-губернатора графа Лорис-Мельникова, – напомнила Айва.