Питбуль

— Ты нашла Зельнера? — спросил Шефер.

— Да, но от него было трудно получить какую-то информацию.

— Он же тебя не знает. Ты журналистка, а он полицейский. Масло и вода.

— Нет, похоже, проблема в другом. У меня было четкое ощущение, что он что-то скрывает.

— Зельнер?

— Да, как и другой следователь, Карл Ребель, про которого я тебе рассказывала. Что-то в здешней полиции нечисто, Шефер. Я чувствую это!

— Ах ты чувствуешь? Чего же ты мне сразу не сказала? Именно такие существенные доказательства любит окружной прокурор.

— Да ладно, ты же знаешь, что я имею в виду. Он казался… мутным! И от него сильно пахло спиртным.

— Неужели? — тяжело вздохнул Шефер. — Я думал, что он взял себя в руки.

— О чем ты?

— Когда Зельнер был в Таиланде, случилось цунами. Он потерял там жену и детей, и это чертовски выбило его из колеи.

— О боже, какой ужас! — Элоиза откинула голову и закрыла глаза.

— Да, это была чудовищная трагедия. После этого он долго сидел на больничном, впал в депрессию и совсем ушел под воду. Было похоже, что он решил упиться до смерти, но потом сменил курс. По крайней мере, мне так показалось, потому что через год он вернулся на работу.

— Теперь меня мучает совесть.

— За что?

— За то, как я себя вела. Я намекала ему, что он либо некомпетентен, либо коррумпирован.

— Здо́рово, — сказал Шефер.

— Но я понятия не имела, что он… — вздохнула Элоиза. — Нужно было тебе рассказать мне эту историю до того, как я туда поехала.

Она услышала, что к дому подъезжает машина, и обернулась на звук. Машина сбавила скорость и медленно проехала мимо дома. Элоиза вернулась к разговору.

— Кстати, я сейчас в доме Тома Мазорека. Вернее, в доме его матери, где он жил большую часть времени.