Шефер неопределенно заворчал:
— Об этом нельзя судить так категорично. Это зависит от многих обстоятельств.
— Ну согласись, что это очень мало времени, разве нет?
— Да, но опять же: нужно знать больше об этом конкретном случае, чтобы иметь о нем представление.
— Том Мазорек видел девушку в ночь, когда она исчезла. Он был там, в том же кабачке, выступал в прессе об этом событии, давал показания полиции и так далее. Затем он тонет 1 августа 1998 года, а через два дня расследование дела Сарк приостанавливается. Не раскрыли, и все, долой его в подвал, в архив.
Шефер молчал.
— Алло, ты здесь? — спросила Элоиза.
— Да, я здесь, я просто пытаюсь понять, какое отношение это имеет ко мне.
Она нахмурилась.
— Почему ты сердишься?
— Я не сержусь.
— А кажешься очень раздраженным! Точно ничего не случилось?
Элоиза услышала, как Шефер тяжело вздохнул.
— Ничего не случилось, — сказал он. — Просто сегодня трудный день.
Элоиза помолчала мгновение.
— Ну, разве это не странное совпадение, как ты думаешь? В датах?
— В любом случае, это совпадение.
— Ты можешь связать меня с этим Зельнером? Я знаю, что он был следователем по делу Сарк, но сегодня его не оказалось в участке. — Элоиза встала, пошла на кухню и выбросила пакет из-под бутерброда в мусорное ведро. — Кстати, а ты не знаешь здешнего следователя по имени Карл Ребель?
— Ребель? Нет, не припомню такого. А что?
— Я встретила его сегодня, и он показался мне немного подозрительным.