Питбуль

Подошедший мужчина был одет в свитер камуфляжной расцветки, темно-синие джинсы и резиновые сапоги до колен. Лицо у него было широким и загорелым. Прищуренные глаза весело сверкали, а серебристо-серые пряди волнами падали на лоб, который казался абсолютно неподвижным.

В Галлахере было что-то обезоруживающее, подумала Элоиза. Вся его фигура так и излучала тепло.

— Мойн![19] — сказал он, весело улыбаясь. Он протянул руку, и Элоиза пожала ее. Его кожа показалась ей грубой и теплой, а рукопожатие было таким крепким, что у нее чуть не подогнулись колени.

— Ханс Галлахер, — прокаркал он. — Извините за опоздание. Вы издалека, как я могу догадаться?

Он отпустил ее руку.

— Да, — кивнула Элоиза и осторожно расправила пальцы, проверяя, все ли кости целы. — Я из Копенгагена.

— Неужели? Городская девушка! Вы, стало быть, крепкий орешек? — Он поморщился от силосного запаха, улыбаясь всем своим видом.

Элоиза огляделась и тихонько вздохнула.

— Пахнет немного как в центре Копенгагена ранним утром в воскресенье, так что я рискну предположить, что нахожусь на утренней тренировке, — сказала она и улыбнулась.

Ханс Галлахер громко рассмеялся и хлопнул Элоизу по спине, отчего она едва не потеряла равновесие.

— Это хорошо, — сказал он, кивком приглашая ее пойти с ним. — Я сейчас немного занят, так что, если вас не смутит запах, не сходите ли вы со мной до загона, пока мы будем разговаривать?

— Да, конечно.

— Многозадачность, да? Ведь вы, женщины, утверждаете, что у вас это очень хорошо получается?

Он направился к большому ангару на другой стороне двора, и Элоизе пришлось перейти на бег, чтобы успеть за ним.

— Значит, вы знаете Яна Фишхофа — так? — спросил он через плечо и толкнул дверь в свинарник размером с футбольное поле.

Шум внутри был нечеловеческим, словно десять тысяч ножей скрежетали по фарфору, а из-за аммиачного запаха Элоизе пришлось изо всех сил сдержать рвотный рефлекс.

Ханс Галлахер посмотрел на нее краем глаза, и уголки его рта приподнялись в улыбке.

— Все в порядке?

Элоиза собралась с силами и кивнула. Она посмотрела на пол ангара в поисках места, куда можно было бы ступить, не перепачкав белые «Конверс» свиным навозом.

— Мы с Яном Фишхофом хорошие друзья, — сказала она.