В чужом обличье,

— Заметно было, что ты не привык пригибаться к земле и таиться, — проговорил Корсин. — И тем не менее это испытание ты прошёл.

Рядом фыркнул верный Атринас, и Бадрил сильнее втянул голову в плечи, как никогда ощущая, что принц снисходителен к нему.

— Но самое трудное — последнее испытание — впереди, — сказал Корсин.

— Скажи, мой принц, кого надо зарезать, и уже завтра он будет мертв!

— Тебе надо будет прийти к Жану-Огюстену и попросить прощения. Показать, что ты перевоспитался. Продемонстрировать миролюбие и желание согнуться перед нашими добрыми соседями. И демонстрировать его потом, пока не придет наш час. Час возмездия.

Глаза Бадрила сверкнули, затем он вспомнил предыдущие слова принца, и лицо его озарилось радостным оскалом.

— Да, мы согнемся перед ними, будем вести себя очень тихо, чтобы они повернулись к нам спиной и сами подставились для удара, — проговорил Корсин. — Мы зарежем их как скот, которым они являются, и спустимся с гор, предадим огню всё вокруг! Довольно эти жирные свиньи пировали за наш счёт, мы возьмем с них плату за сотни лет унижений! Теперь они будут служить нам, а не мы им!

— Славься Корсин Первый! Новый император Сардара! — торжественно проговорил Атринас, делая глоток из фляжки.

Бадрил торопливо повторил тост и тоже выпил.

— И да сгинут все чужаки! — провозгласил кронпринц в ответ. Продолжил уже обыденным тоном: — Что ж, пора свежевать нашего тура и отпиливать рога.

Глава 6

Отряд скакал по горным, извилистым дорогам Перпетолиса, и Реймонд в облике деда скакал впереди. Остраниши думали, что так «магистр Агостон» заранее проверяет горы и дорогу впереди на случай обвалов, ям и прочего.

Реймонда же просто сжигало злое нетерпение.

Сотни раз он прокручивал в голове сцену смерти деда, силясь вспомнить дополнительные детали, восстановить все слова и жесты. Может, дед предсказал что-то ещё? Первые полсотни раз было больно и страшно. А потом пришло душевное онемение — как от непрерывной скачки к Нуандишу онемело тело, так от тяжёлых воспоминаний потеряла чувствительность и душа.

Старший из Остранишей пару раз равнялся с Реймондом, бросал странные взгляды, но так и не решился задать мучивший его вопрос. Реймонд после этого проверял, не бежит ли у него слюна изо рта, не бормочет ли он на скаку странности, не сбилась ли у него одежда.

Но нет, всё было в порядке, и он снова погружался в раздумья, машинально управляя конем.

* * *

Ничего не вспоминалось, кроме трёх с половиной (потому что на кой бы ляд он сдался Святому Острову?) предсказаний — два из которых уже сбылись — и мысли Реймонда снова и снова, пройдя круг со смертью деда, сбивались на мысли об Ойстрии и немного о Ранфии. Да, он плохо учился в университете Вагранта, но что-то узнал еще в детстве, что-то слышал краем уха, где-то читал и так далее. Необходимость — самый лучший учитель, и Реймонд, которому всё равно было больше нечем заняться в дороге, вспоминал и вспоминал, сам удивляясь иногда, откуда он столько знает.

Люди страдали в рабстве кровавых демонов, но появился Спаситель и увёл их на эти земли, на материк Сардар. Вначале люди, правда, высадились на огромный остров Имеон, но затем хлынули на материк, завоевав его и вытеснив на юг или уничтожив всех местных обитателей.

Затем какое-то время люди жили мирно, наслаждаясь свободой и отсутствием рабства и демонов, изобилием земли и ресурсов. Изобилие всего привело к тому, что люди размножились, заняли все земли Сардара, и жизненного пространства стало не хватать.

Начались войны, теперь уже людей друг с другом.