Полнолуние

— Ты что, налакался?

— Почему сразу налакался, — промурлыкал Зубарев, — так, дюзнули по чуть-чуть с господами офицерами.

— Понятно. — Включив чайник, Илья распечатал упаковку овсяного печенья, единственной остававшейся в доме еды, и высыпал в блюдце ровно половину, оставив вторую на завтрак.

— Что тебе, господин следователь, может быть понятно? — все так же добродушно отозвался Вадим. — Ты что, думаешь, я в штабе коллективную пьянку закатил? Ничего подобного. Я же там был гость.

— А я думал, ты там по работе, — усмехнулся Илья.

— Хорошо, как гость. Меня зам по безопасности угостил, чисто символически. Могут двое мужчин выпить в целях установления дружеского контакта? Для связки слов, так сказать.

— И много вы слов навязали? — хмыкнул Лунин, разливая кипяток по чашкам.

— Умеренно. Но мужик, я тебе скажу, толковый оказался. Во-первых, мне свой кабинет предоставил, чтоб с остальным народом пообщаться.

— Еще и во-вторых будет?

— А во-вторых, разрешил пользоваться в номере мини-баром, — с наслаждением потянувшись и оглушительно зевнув, Вадим покинул диван, решив перебраться поближе к месту планируемого чаепития, — хотя, он у него совсем не мини. Ты не представляешь, какие у него запасы! Родственники сидельцев прут и прут. Он ежели детям свадьбу делать будет, на спиртное уже может не тратиться.

— Ты их там что, располовинил, запасы эти?

Поставив на стол блюдце с печеньем, Илья пошел за кружками, а когда вернулся, обнаружил, что Зубарев, придвинув блюдце к себе, опустошает его с немыслимой скоростью.

— Все! Там каждому по пять было. — Лунин передвинул остатки печенья поближе к себе.

— Как это мелко, Лунин, считать за другом какие-то чахлые печеньки, — отхлебнув горячего чая, оперативник расслабленно откинулся на спинку стула, — к тому же не особо вкусные.

— Вот и не жрал бы тогда столько. — Илья переставил блюдце еще подальше от Зубарева. — Рассказывай, чего твои собутыльники тебе наговорили.

— Вот здесь все не так радостно, — признался оперативник. — Самое печальное то, что у Кноля есть алиби, причем крепче некуда. В начале четвертого он уже вернулся в колонию и пробыл там примерно до шести. Его куча народу видела, да и камера у них в коридоре висит. Я запись изъял, если хочешь, можешь посмотреть, но там ничего интересного.

— Ну что же, одним подозреваемым у нас меньше, — констатировал Лунин, — это уже хорошо.

— Это плохо, — убежденно возразил Зубарев, — самый удобный вариант накрылся. А теперь за кого нам цепляться? Если здесь и впрямь какой извращенец раз в году дуркует, то мы, пока его следов не найдем, сделать ничего не сможем. А найти сейчас ничего нельзя, поскольку на этом обрыве все село уже до нас побывало, и даже, если чего и было, утоптали намертво.

— Ну хорошо, сойдемся на том, что все плохо, — прервал Лунин рассуждения оперативника, — хоть что-то интересное тебе рассказали?

— Ни-че-го! — чеканя каждый слог, отозвался оперативник.