– Вот взял и все вам выложил. Некрасиво, наверное. Как говорится, о мертвых или хорошо, или ничего… Хотя, вроде есть продолжение этого выражения.
«О мертвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды», – сказал Орефьев.
Алле хотелось узнать, что случилось с Николь, но уже не так остро, как до встречи с Владимиром.
Он опустил голову и роскошная длинная челка упала на лицо.
– Ее нашли в ванне с «колото-резаными ранами», как написали в протоколе, – Орефьев пробормотал это так тихо, что Аллочка еле его услышала.
Они снова замолчали. Нужно было что-то сказать и Кучинская растерялась. Успокаивать? Соболезновать?
Орефьев подошел к окну и замер, время от времени поднося фужер ко рту.
Внезапно он развернулся и стремительно подошел к Алле. Сел рядом с ней на диван.
– Алла! Вот черт, – он снова встал. – Не знаю, как и сказать. Знаете, я ведь уже махнул рукой на свою личную жизнь. Если бы вы побывали на какой-нибудь фотосессии, вы бы меня поняли. Манерные, капризные, порочные, с холодными глазами и расчетливым сердцем модельки… Любое сказанное ими слово продумано, взвешено, оценено. Смотришь на все это, как будто находишься в театре.
– Неужели все такие? И Натали Давыдофф? – скорее от смущения, нежели от любопытства спросила Алла.
– Ну, Натали труженица. Вот она другая. Поэтому и достигла таких высот, – Владимир сказал это таким тоном, что Алла моментально догадалась: между ними что-то было. Может роман, а может неразделенная любовь. От этой мысли в ее сердце впилась острая колючка ревности.
Орефьев между тем продолжал, не догадываясь, какие чувства испытывает Аллочка.
– Но я не об этом. Просто когда я вас увидел… Вы очень красивая, и в то же время настоящая. Вы теплая, если вы понимаете, о чем я.
А потом добавил быстро, скороговоркой, почти проглатывая слова:
– Я сейчас не совсем в форме, а вот чуть позже, через пару-тройку дней, вы не согласились бы со мной поужинать? Или у вас есть друг?
Алла покраснела, хотела было что-то сказать, может, возразить, но смутилась и растерялась. Сердце забилось часто-часто. Мысли лихорадочно закрутились в голове, в душе то появлялась надежда, то исчезала.
Боже мой, какая же она дура. Ведь дала себе зарок – все, больше никаких романов. А стоило только услышать теплые слова, и она опять готова распустить нюни.
Мужикам вообще нельзя верить. В Аллиной памяти калейдоскопом пронеслись все ее мужчины. Один женат, у другого жена «больная», третьему нужно карьеру делать, четвертому детей дорастить.
– Нет, друга нет, – сказала Аллочка честно и тут же себя отругала.
Обычно она умела кокетничать. А тут, как простушка, сразу выложила правду. Недаром ей Селиванов как-то сказал: «Понимаешь, Алка, ты баба, конечно, красивая, но не породистая». Видимо, отсутствие «породы» и лежало в основе ее инфантильного поведения.
ebooksa