Inferente. История одного письма

— Сколько ты меня ждал? — ахнула я вместо приветствия.

— Пару часов, — повел плечами парень.

— Дурак! — с досадой воскликнула я. — Ты же заболеешь!

— Ты свой дождевик забыла, да и поздно уже, — проигнорировал меня юноша. — Я не мог позволить тебе возвращаться одной, а Диг с Корсаком сегодня на практику улетели. Вернутся только завтра вечером.

Я растерянно выдохнула, забирая из его рук дождевик и натягивая его на плечи.

— Спасибо тебе. А теперь пошли отсюда, нечего и дальше мёрзнуть, — безапелляционно заявила я, и мы поспешили в сторону дома.

Мы жили в одном районе, но на разных улицах. Дождь и не думал прекращаться, пока мы шлёпали по лужам. До самого городка надо было ещё немного пройтись по дороге в поле, сейчас превратившейся в месиво. Привычный путь занимал около получаса — спасибо, что жили мы на окраине.

— Как прошло занятие? — спросил он, как только мы стали отдаляться от аэродрома.

— Не время об этом болтать, — пристыженно ответила я. Пока я получала удовольствие, он мёрз и наверняка мокнул, и мне было не по себе от этого осознания.

— Молча мы не станем идти быстрее, — резонно заметил Дрейк, и прочистил горло. — Расскажи, мне ведь интересно, — попросил он, и я не удержалась.

— Здорово, на самом деле. Сложно и страшно, но здорово. Жаль, что тебя не было на борту! Сначала было непросто с плохой видимостью, но потом стало… Не проще, но привычнее. И Джек рассказывал много интересного.

— Мы про одного и того же Джека говорим? — изогнул бровь парень, зная несговорчивость летчика.

— Ха–ха, да, про одного! Он просто объяснял, как именно вести аэростат, и как он однажды перелетал горы в такую погоду.

— Вау. И правда, жаль, — признал юноша, еле поспевая за мной. — Но ты же расскажешь мне всё, о чём он говорил?

— Что ж…

И я рассказала. Увлечённо, во всех деталях. И о том, как проходило занятие. Дрейк реагировал немного вяло как для себя. Но после нескольких часов на холоде это было вполне объяснимо.

Ночные улицы практически опустели, только фонари горели, и временами одинокий рабочий возвращался со смены. Кое–где механическая пчела пролетит, а потом — тишина. Бродить тут самой было бы жутковато. У нас не очень большой городок, но и не деревня, где все друг друга знают.

Мокрая брусчатка блестела под светом фонарей, становясь бронзовой, а дома моргали окнами перед тем, как потушить лампы.

Мы разошлись на перекрёстке, с которого были видны наши дома: его — направо, мой — прямо.

— Выпей горячего чаю, как вернёшься. И ванну можешь принять, чтоб лучше согреться, — посоветовала я.