Это все нереально! (сборник)

Профессор Колбинсон перевёл дух.

Вельзевул посмотрел в окно. С того дня, как заболел Децербер, минула неделя, но ничего не изменилось. Жара не спала. Выходя на улицу, вы всё так же боялись, что испаритесь, стоит вам только переступить порог. Как и прежде, асфальт нагревался так, что начинал булькать и пускал раскалённые пузыри. Как и прежде, непрерывным и необъятным потоком обрушивался на жителей Ада отражённый металлом яростный свет — отскакивающий от крыш и столбов, отпрыгивающий от мобилей и велосипедов, отстреливающий от роботов и киборгов. Как и прежде, телевидение передавало бессчётные экстренные сообщения о пожарах: в курятниках и на улицах, в жилых домах и на заводах, в парках и лесах. «Мы прерываем показ сериала „Из огня да в полымя“, потому что до нас дошли слухи…» И, как прежде, стилонеры расходились на ура, и даже на гип-гип-ура. Однако коммерческие успехи, с которых Вельзевул получал немалый процент, нисколько его не радовали.

Монотонно работающие стилонеры засып а ли дьявола фунтами снега, но и это не имело значения.

А ночью жара не стихала, нет, — становилась ещё жарче.

Вельзевул скис. Помнится, дьяволу удалось растормошить Децербера и вернуть ему волю к жизни, когда пёс оказался в подобном положении. Но как легко давать советы другим и менять их жизни к лучшему и как непросто помочь самому себе…

…Децербер предложил гному-интервьюэру пройти на кухню — чтобы им не мешали шум диалогов, звон бокалов и сладкие похрапывания. Гном согласно кивнул, и «звезда» с «журналистом» скрылись из виду…

…Чтобы поднять настроение, на помощь извне рассчитывать не приходилось. Но Вельзевул не был в обиде на Децербера: пёс никогда не бросал его в беде. Децербер непременно поддержал бы Вельзевула и сейчас. Ободряюще улыбнулся бы, хлопнул по плечу. Но ведь Децербер не знал, что его друга гложет… а собственно, что? Вельзевул сам затруднялся ответить.

— Профессор, а эти полосы… — Вельзевул трижды провёл пальцем по воздуху, рисуя график жизни Цербера. — Получается, Цербер — три самостоятельных существа? Как же они уживались в одном теле?

— Мне думается, Цербер был…

— Как-то странно звучит: был.

— Когда был целым, — поправился Колбинсон. — Целостен. Когда Цербер был целостен, он представлял собой нечто…

— Нечто… тоже странное слово.

— Существо. Когда Цербер был целостен, он представлял собой существо сродни однояйцовым близнецам. Целостен снаружи, разрознен внутри. Но, поскольку разумом он не обладает, разрозненность эта не доставляла проблем. Им управляли инстинкты. А Децербер — владелец разума. Разум объединил его внутренний мир и сотворил самого Децербера — благодаря разуму Децербер и является цельной, целостной личностью…

— Личностью? — переспросил Вельзевул. — По-моему, странное сл…

— Вельзевул!

Дьявол подскочил на месте:

— Что?

— Взбодритесь.

Вельзевул согласно закивал:

— Да, профессор. Понимаю. Нечего распускать нюни, делу это не поможет! — Вельзевул замотал головой, отгоняя негатив и сонливость. Он победил их в друге — победит и в себе. — Ну, вот. Всё. Я снова бодр и весел.