– Лизы Прохановой скорее всего нет в живых, как мы с каждым шагом все больше убеждаемся. Подонок приходил, чтобы украсть у священника деловые бумаги. А Чайковская ничего толкового не скажет. Что ей Лиза.
– А допросить Чайковскую…
– Нужно, но это формальность, и ваша помощь не требуется, – отрезал Муравьев. – Вы мне надоели, сударыня.
– Это самообман, капитан. Без моей помощи вы к ней не попадете.
– Ну и … пустяки … с ним. Не больно то и хотелось.
– А она может оказаться нужным свидетелем на завтрашнем процессе.
– Мне нет дела до завтрашнего процесса.
– И в деле Прохановой тоже.
– Хорош свидетель!
– Вы правы, конечно же, Муравьев. Чайковская – пьяница, наркоманка и воровка. Зато отец у нее могуч. И это может оказаться полезным вам лично. В смысле карьеры, которая, как я понимаю, под угрозой.
Муравьев прислонился было к стене, но тут же отпрянул, опасаясь за роскошное пальто.
– А ведь и правда можно ее не допрашивать, – сказал он вдруг. – Ну ее.
– Нет уж, капитан…
– Не буду допрашивать!
– Будете.
– Я даже не знаю, где эти пустяки живут, – попытался отвертеться Муравьев.
– А я знаю. На пруду.
– На каком пруду? Она лягушка, что ли, или окунь?
– Патриаршие Пруды. Неужели не интересно? Зайдем на квартиру, познакомитесь с прислугой.
– Совершенно не интересно.