– Когда это случится? – все же спросил я.
Петр понял меня с полуслова, видимо, думал о том же. – «С момента нашего присутствия там, – он выражался крайне осторожно, – до смерти объекта у них пройдет где-то год. Арест, суд инквизиции, казнь. Но в нашем времени этого промежутка не будет вовсе. Так что случится все с минуты на минуту».
***
… В девять часов утра Орлеанская Дева, Освободительница Франции, во всей
красе своей непорочной юности направилась в путь, чтобы отдать свою жизнь за
Родину" которую она так беззаветно любила, и за короля, который, предал ее.
Ее посадили в телегу, как уголовную преступницу. В некотором отношении с нею обошлись даже хуже, чем с уголовными преступниками: она еще должна была выслушать приговор гражданского суда, а между тем ей уже заранее надели на голову колпак в виде митры, на котором было написано:
"ЕРЕТИЧКА – КЛЯТВОПРЕСТУПНИЦА – ВЕРООТСТУПНИЦА ИДОЛОПОКЛОННИЦА"…
… Жанна попросила подать ей крест. Никто не мог выполнить ее просьбу -
креста под руками не оказалось. Тогда один из английских солдат, в простоте
своего доброго сердца, схватил у какого-то бедняка палку, переломил ее
надвое, связал обе половинки крест-накрест и подал ей; она поцеловала этот
крест и пыталась прикрепить у себя на груди. Тогда Изамбар де ла Пьер сходил
в ближайшую церковь и принес ей освященный крест; она поцеловала и этот
крест, прижала его к груди, а потом снова и снова целовала его, орошая
горячими слезами и вознося благодарение Богу и его святым…
И вот, вся в слезах, прижимая крест к губам, она взошла по крутым ступенькам на вершину эшафота в сопровождении монаха Изамбара. Ей помогли взобраться на высокую кучу дров, сложенных в клетку вокруг столба в одну треть его высоты; она встала на них, прислонясь спиной к столбу, и толпа,
затаив дыхание, смотрела на нее. Палач поднялся к ней и, опоясав цепями ее
хрупкое тело, крепко привязал ее к столбу. Потом он спустился вниз, чтобы
довершить свое страшное дело; там, наверху, она осталась одна – чудесная, милая девушка, у которой когда-то было столько друзей, которую так уважали и так безгранично любили…