Волнолом

Впрочем, и сам генерал не верил, что живые найдутся. Сельма не из тех, кто прячется в погребе. Она фанатичка. Видимо, взрыв – это тоже часть ритуала, финальный аккорд. А может, Сельма подорвала себя, не желая ждать, пока в нее всадят пулю. В любом случае она мертва. Как и Генрих…

Люди вокруг сновали как муравьи. С улицы убирали обломки досок, камни и черепицу. Оттаскивали с дороги искалеченный паровой экипаж. Слышались отрывистые команды, скрежет и чья-то ругань.

И еще генералу чудился грохот волн, только звук этот шел не со стороны залива, а от развалин дома, где поблескивала гигантская чернильная клякса. Или, скорее, не клякса даже, а воронка, рана в земле, откуда темный, невидимый обычному глазу свет выплескивался толчками, как кровь.

С пепелища тянуло гарью и чем-то приторным, удушливо-сладким. Хотелось зажать ноздри и сплюнуть. Похожий запах был в доме у профессора Штрангля, только там он ощущался слабее. А Генрих, помнится, даже сказал тогда, что ему этот запах нравится…

– Герр генерал, – коллега Клемм из «двойки» остановился рядом. – требуется ваше компетентное мнение. Сельма фон Минц успела закончить то, что задумала? Вопрос, как вы понимаете, ключевой. В течение ближайших часов он прозвучит еще не раз и не два. Причем задавать его нам будут персоны, от которых общими фразами не отделаешься.

– Боюсь, что да, герр коллега. Она успела. Выброс произошел. Сейчас все здесь буквально залито светом. Не обычным светом, я имею в виду, а другим…

– Да-да, я понял, благодарю. И даже сам успел рассмотреть, – Клемм продемонстрировал синие окуляры. – Пришлось обзавестись, когда подключили к вашему делу. Значит, это вот… гм… мерцание и есть пресловутый выброс? И к чему он привел? Город, как видим, не провалился в тартарары, его величество жив, канцлер тоже. Знаете, я задаюсь вопросом – а не была ли тревога ложной? Если, конечно (простите мне этот профессиональный цинизм), абстрагироваться от убитых гражданских и ваших бойцов, погибших при исполнении.

– Да уж, – усмехнулся генерал, – это была бы самая удобная версия. Психопатка ошиблась, а все ее рассуждения об историческом сдвиге – просто бред больного воображения…

– Кстати, об этом. Поправьте, если я ошибаюсь, но о воззрениях фигурантки мы знали исключительно со слов герра фон Рау. Который, заметим, оказался сегодня с ней. Вам не кажется это странным?

– Он стрелял в нее. Один из слуг видел все из окна, вы же слышали показания.

– Стрелял или нет – но в дом они вошли вместе. При этом фон Рау не счел нужным предупредить вас заранее. При всем уважении, это выставляет Департамент контроля светописи в несколько невыгодном свете, извините за каламбур.

– Вы правы, – сказал генерал устало. – Подозреваю, скоро у «тройки» будет другой начальник. А мне укажут на дверь в связи со служебным несоответствием. Что же касается Генриха… Вы просто его не знали. Он не предатель. Раз он пришел к Сельме – значит, был убежден, что это единственно верный путь.

– Который, однако, завел в тупик.

– Что ж, Генрих заплатил за свою ошибку. Жизнь – достойная плата, не так ли, коллега Клемм?

По всей округе выли собаки.

Генриху показалось, что чудовищный порыв ветра поднял его в воздух и швырнул как пушинку. Свет перед глазами померк, а в следующее мгновение его с силой вдавило в кресло, неведомо как возникшее за спиной.

С трудом отдышавшись, он огляделся. Следовало признать, «переносчик» сработал безукоризненно – доставил клиента прямо домой, да еще и выбрал в квартире место, где тот чувствовал себя наиболее уверенно и привычно.

Генрих сидел за столом в собственном кабинете. В доме царила гулкая тишина. Свет фонаря с ближайшего перекрестка, процеженный сквозь сплетение веток, неуверенно сочился в окно и ложился на стену искаженным прямоугольником.

Встать удалось не с первой попытки – голова закружилась, и накатила слабость. Ошейник хоть и исчез при расставании с Сельмой, но перед этим отнял слишком много сил. Да и перенос явно не добавил здоровья.

Пот катил градом. Выбравшись все же из-за стола и покачиваясь на ватных ногах, Генрих содрал с себя верхнюю одежду, пиджак, жилетку. Зажег лампу, достал записную книжку, нашел домашний номер библиотекарши. Прижал к уху телефонную трубку.