Майор выхватил пистолет и дважды пальнул в сплетение мышц и механизмов, а оно скорчилось и выбросило струю защитной кислоты, обесцветив ближайшие мраморные плиты.
Гамильтон повернулся, и очень вовремя. На него кинулась женщина без лица – белые глаза среди красного мяса, на разрывах пузырится механический гной. Из волос она выдернула нож-заколку и теперь целила в горло, желая ему мгновенной смерти, а то и чего похуже.
Ломая ей руку, Гамильтон думал о Лиз. И наслаждался воплем.
Швырнув двойника на пол, хотел было закричать: «Где настоящая Лиз, мерзавцы?» Но набежало не меньше дюжины человек, и его оттащили.
Мельком он увидел перепуганного Бертила. Но не Гамильтон был причиной страха. Швед боялся за жизнь Елизаветы.
Гамильтон вдруг снова почувствовал себя предателем.
Майор прокричал фразы, сложившиеся еще в тот момент, когда он вписывал свое имя в бальную книжку.
– Ее давно подменили! Три года назад! На конюшне!
Поднялся шум. Кто-то рыдал, кто-то кричал: «Мы погибли!»
Грянуло два выстрела в той стороне, где находилась ватиканская делегация. Он повернул голову и увидел стоящую над трупом какого-то священника Валентину. Взгляды встретились. Иезуитка кивнула: она поняла, что значат крики о подмене на конюшне.
Позади нее кто-то запрыгнул на ватиканский стол и кувырнулся назад. Валентина среагировала мигом: развернулась и всадила две пули ему в грудь.
Гамильтон бежал вместе с толпой участников свадебной церемонии. Прятался среди сановников и их челяди. Кругом орали, толкались, рвались к выходу, прочь от опасности. Он прикинулся очумевшим от ужаса – перекошенное лицо, глаза зажмурены. На отчаянные призывы техслужбы не отзывался. Зато по тайной связи получил кое-что непосредственно от королевы-матери.
Шатаясь, доковылял до двери кладовой. На него оглянулся Паркес.
– Ну, слава богу, вы здесь! А мы все зовем, зовем – офис королевы-матери требует, чтобы вы немедленно явились…
– Хватит об этом. Вы идете со мной к ее величеству. Это приказ.
Паркес выдернул из ушей плаги и встал.
– Но почему?..
Гамильтон выстрелил в правое колено, и Паркес с воплем рухнул. Все техники в комнате вскинулись, но майор проревел: «Сидеть! Иначе с вами будет то же самое!»
Он упер носок ботинка в коленный сгиб раненой ноги Паркеса.
– Вот что, Мэтти. Ты знаешь, как это неприятно. И ты не из тех людей, кто считает, что во имя долга можно и помучиться. Поэтому отвечай: сколько тебе платят? И давно ли ты продался?
ebooksa