Он все еще кричал на лежащего, когда ворвались лейб-гвардейцы и к каждой голове, включая его собственную, приставили оружие.
Через минуту вошла королева-мать и изменила ситуацию, по крайней мере для Гамильтона – ему вернули свободу. Женщина внимательно посмотрела на Паркеса и несильно, но метко пнула разбитую коленную чашечку. А затем повернулась к техникам.
– Самое лучшее, что вас ожидает, это чистка и переналадка мозгов. Надо узнать, кто в них покопался.
Когда техников выводили из помещения, она взглянула на Гамильтона.
– Очевидно, в бальном зале вы объявили ложную версию.
– Да, ложную. Когда вы его разберете на части, – кивнул Гамильтон на Паркеса, – выяснится, что он подделал карту аномалий. Пруссаки подменили ее высочество двойником. Знали, что в этом помещении принцесса будет двигаться предопределенным маршрутом, и при содействии Паркеса установили вон в том углу складку с открытым входом.
– Но это же безумно дорого! Энергии требуется…
– Что ж, на сей раз кайзер обойдется без рождественской елки. Зандельс вошел в складку и исчез, и сделано это было демонстративно. В тот же миг его сообщники щелкнули тумблером и затащили в складку ее высочество; прикрытием послужили зрительные галлюцинации, вызванные перемещением Зандельса. Немного новой технологии, немного старой доброй ловкости рук.
– И немного помощи от прусских агентов в Ватикане. Вместо молодой англичанки, способной влиять на шведский двор, там оказывается кукушонок из Берлина. Молодчина Вильгельм, здорово придумал. Такой успех стоит новогодней елки.
– Держу пари, похитители все еще в складке. Ничего не знают о том, что творится снаружи, ждут, когда зал опечатают по настоянию благочестивых церковников, чтобы выскользнуть и благополучно убраться восвояси. Наверняка едой на несколько суток запаслись.
– Вы полагаете, моя внучка еще жива?
Гамильтон задумчиво потер подбородок.
– На реке стоят прусские яхты весь судоходный сезон. Вряд ли похитители откажутся от премии за доставку принцессы на допрос.
– Да! – вскричал вдруг Паркес. – Замысел именно таков. Умоляю вас…
– Дайте ему обезболивающего, – распорядилась королева-мать и снова повернулась к Гамильтону: – Равновесие необходимо сохранить. Вильгельм, надо отдать ему должное, не вышел за рамки. Пруссаки могут списать Зандельса и его парней как распоясавшихся хулиганов, действовавших на свой страх и риск. Таким образом удастся избежать дипломатического инцидента. И мы, разумеется, пойдем навстречу. По традиции Черный орел получает ровно столько информации, сколько необходимо для выполнения задачи. Да и вообще, эти люди скорее покончат с собой, чем выдадут нам расположение войск или иные стратегические сведения. А вот то, что мы получим от Паркеса и его сообщников, – это потенциальный позор для Пруссии, который нам позволит в ближайшие месяцы давить на кайзера. Да и Ватикан какое-то время будет разговаривать с нами совсем иначе.
Она протянула руку, и Гамильтон почувствовал в безымянном пальце фавор, дополненный несколькими записями, вероятно, лестными для него. Но это можно и позже прочесть.
– Майор, мы распечатаем складку. Войдите туда. Спасите Елизавету. Всех остальных убейте.
В помощь Гамильтону дали группу офицеров, все четверо были его друзьями. Собрались в зале трофеев, разработали план операции и распределили боевые задачи. В усадьбе нашлось несколько саперов, им приказали заменить Паркеса и его команду. Паркес объяснил, что запершиеся в складке люди оставили тончайший эфирный след, но лишь для экстренной связи. Никаких сообщений по этому каналу отправлено не было. Похитителям неизвестно, что происходит за пределами их убежища.
У Гамильтона никаких чувств, кроме отвращения, предатель не вызывал. Но с ним надо было работать. Майор знал: люди этой породы под нажимом становятся разговорчивыми, Особенно если внятно и доходчиво, во Есех подробностях объяснить, какие неприятности могут свалиться им на голову.
Фальшивая Лиз уже подверглась демонтажу, хотя ее настоящее имя выяснить пока не удалось – задача ведь непростая, требующая много времени. В ее голове самым прихотливым образом сплелось и срослось несколько разных личностей, и этот клубок пугал придворных психологов не меньше, чем облик «кукушонка». Существам вроде этого двойника нужна власть, чтобы жить, как им нравится. Но власть приобретается дорогой ценой – при этом в душе нарушается равновесие. По большому счету, что представляет собой народ, если не скопление душ, знающих, кто они и как бы им хотелось жить? Утрачивая собственную идентичность, ненастоящая Лиз и ей подобные в итоге проигрывают. Они лишают себя будущего и подвергают опасности других. Это даже предательством нельзя назвать. Здесь больше подходит смешанная метафора: когда живую марионетку засовывают в сложную машину равновесия, ее бечевки путаются, обвиваются вокруг тела и пережимают артерии, питающие сердце и мозг.
ebooksa