Мертвая

– У него подделки, – сказала я, когда мы покинули лавку.

…через час. Но не могла же я оскорбить мейстера, не взглянув на новую его работу, а уж удержаться и не примерить тончайший, будто паутина, браслет,и вовсе было выше моих сил. И то, что стоило он пять тысяч марок… девушка моего положения просто-таки обязана радовать себя. И мейстер считал также, а потому, упаковав покупку, произнес:

– Фройляйн, чтобы вы знали, я не верю ни слову…

…и значит, слухи не просто пронеслись по городу, но и начали в нем обживаться, если столь далекий от них человек соизволил выразить свое ко мне отношение.

– Благодарю… – я позволила поцеловать свою руку. А после, вручив пакет с браслетом Диттеру – все же он внушает куда больше доверия, нежели его коллега, – покинула лавку. И сказала про подделки.

– Думаешь? – Вильгельм оглушительно чихнул. – Ненавижу дожди…

– И брокколи…

– И брокколи, – отозвался он. – Так значит, подделки… младший брат делает вид, что покупает дорогие картины…

– Вкладывает деньги, – я поправила шляпку. – И вложение не самое худшее, действительно многие полотна в течение пары лет изрядно прибавляют в стоимости. У меня тоже есть пара-тройка агентов, но… я не коллекционер…

Дождь был холодный. Он пробивался сквозь мех, и ноги моментально промокли: таково уж свойство местной воды, ни одна самая дорогая обработка не способна была защитить обувь. Дождь расползался по стеклам, выкрашивая витрины серым. Он глушил свет фонарей. И сгущал сумерки. Дни зимой и так были коротки, а ощущения… неприятны.

– Кофе, – я решительно тряхнула головой. – Мне нужно кофе… и вам не помешает.

Вильгельм чихнул. А Диттер благоразумно промолчал. Монк же… кажется, ему было куда более неуютно, нежели обычно.

В кофейном доме нам были рады. Здесь пахло кофе, шоколадом и приправами. Стояла на углях древняя сковорода,и над раскаленным песком поднималось марево. Старый Ульгрем вращал ручную мельницу, размалывая зерна, а перед ним выстроился десяток ступок. Вижу красную, с толикой кайенского перца. И кажется, ведьмины лапки тоже здесь. Новый купаж? Стоит попробовать…

– Младший тратит деньги старшего, притворяясь, что укрепляет семейное состояние, – Вильгельм не стал снимать пальто, напротив, поднял воротник и шарф расправил, спрятав в складках его длинный нос. – Покупает картины и… перепродает, заказав копию для собрания. К чему такие сложности?

К кофе подавали пресные булочки и острое имбирное печенье. Сливочное масло. Мороженое, которое готовили здесь же, из свежайших сливок и темного тростникового сахара. Это было своего рода волшебством… да, именно волшебством,именно сила придавала мороженому особый вкус.

– Старший не так прост, как кажется? – предположила я. – Может, он готов вкладываться в живопись, но именно вкладываться, а не давать деньги на пустые развлечения?

– Вариант.

Кофе мне подали в крохотной чашке, а вот инквизиторам принесли высокие бокалы кофейного напитка, украшенного пеной взбитых сливок.

– В любом случае, Бертика все устраивало, пока у старшенького не появилась сердечная привязанность. Вдруг бы женился, а у Нормы характер… с нее вполне бы сталось сунуть нос в эту, простите боги, коллекцию, а там бы и факт мошенничества всплыл бы…

– Из-за этого убивать? – Вильгельм втянул сладкую пену и зажмурился.