Мертвая

– К слову… ещё немного,и ваш клиент спровоцирует неконтролируемый выброс силы… девочка одарена, но, подозреваю, на учете не стоит и необходимой помощи не получает…

Девочка дышала часто. А сердце ее стучало быстро-быстро… надо будет в храм отвести и браслеты прикупить стабилизирующие. Или… где-то должны были остаться мои, детские, может, и подойдут.

– И потому все последствия… – я облизнулась, уж больно сладко пахла девочка, – в том числе, направленность выброса…

Смуглый разразился хриплой бранью. То есть, сперва мне показалось, что он именно бранится, но поверенный, дернув шеей, произнес:

– Γосподин Питхари утверждает… что всецело контролировал ситуацию… до вашего вмешательства… девочка готовилась пройти обряд…

Сердце ее оборвалось. А сила вздрогнула. И сжалась в ком.

– …который избавил бы ее от неудобства…

– А господин Питхари, – раздался сверху резкий голос, – знает, что подобного рода обряды в Империи запрещены?

Глава 26

Вольдемар… Вильгельм, чтоб его… Вильгельм… на руке записать, что ли? А то ж… главное, этот наглец вышел к гостям в халате. В полосатом домашнем халате, наброшенном на голое тело… то есть, почти голое, поскольку подштанниками он-таки озаботился. Серенькими. С начесом. Оно и правильно, в доме прохладно. Образ дополняли очки, которые повисли на кончике хрящеватого носа, и мой шарфик, закрученный на длинной шее. Я моргнула. Закрыла глаза, надеясь,что мне все же привиделось, но открыв, убедилась : инквизитор никуда не исчез. Более того, волшебным образом в руке его появилась чашка горячего шоколада, a во второй – булочка… булочку он жевал. Шоколад прихлебывал. И выглядел до отвращения довольным жизнью.

– Господин Питxари, – недовольно произнес поверенный, которого явление Вильгельма-Вольдемара – нет,точно запишу – не впечатлило. – Соблюдает традиции своего народа…

– Дерьмовые традиции, – инквизитор слизал с мизинца капельку малинового варенья.

– Вы… вы… оскорбляете… – поверенный часто заморгал, явно пытаясь подобрать подходящие слова. – Древнюю культуру…

– И культура дерьмовая, – меланхолично добавил инквизитор. – Если позволяет калечить детей…

Ребенок и дышать забыл. А я… я пыталась понять, чего этот серый хлыщ добивался. Неужели и вправду надеялся меня шокировать? Или репутацию мою испортить? Оно, конечно, полуголый тип сомнительного происхождения для репутации мало полезен, но… подумаешь, любовник.

– Как я посмотрю, вы не скучаете, – герр Герман отвлекся-таки от живописи. И во взгляде его, устремленном куда-то за мою спину, было что-то такое… задумчивое?

Я обернулась. И… Икнула. По лестнице спускался Диттер. В домашнем полосатом халате, перехваченном зеленым пояском. Полы халата расходились, позволяя разглядеть короткие серые подштанники. С начесом. Форменные, что ли? На ногах Диттера были тапочки. В руках – кружка с горячим шоколадом и малиновый рогалик. И выглядел он таким домашним, что у меня возникло престранное желание огреть его по голове. Веером. Или чем потяжелее… хотя… бабушкины веера были укреплены бронзовыми пластинками и весили изрядно, а потому и веер сойдет…

– А что тут происходит?

– Культуру обсуждаем, – отозвался Вильгельм, одарив Диттера ревнивым взглядом. – Присоединяйся.

– Культура – это хорошо…