— Иди сюда, Сигруд, — мягко произносит она. — Иди сюда.
— Я не могу в это поверить, — говорит дрейлинг. Его лицо дрожит. — Я… я не могу, не могу! Это какой-то фокус.
Мальвина качает головой.
— Никаких фокусов. Просто подойди сюда. Я смогу ее разбудить лишь ненадолго. Так что поторопись.
На трясущихся ногах Сигруд приближается к мягкому креслу и медленно обходит его. И видит ее.
Она, хоть и постарела, все же осталась очень похожа на женщину, которую он когда-то знал: маленькую, непритязательную, с замкнутым лицом и большими глазами, которые за толстыми стеклами очков кажутся еще огромнее. Ее глаза закрыты — она как будто вздремнула. На ее лице куда больше морщин, чем он помнит, ее собранные в неряшливый узел волосы побелели до срока, и теперь белоснежная грива резко контрастирует с темной кожей. На ней простое синее платье и белая кофта на пуговицах; она привалилась виском к левому «уху» кресла, и на ее лице слабая гримаса — как будто такая поза слегка неудобна.
Эта женщина сделала его жизнь такой, какая она сейчас. Она вытащила его из глубин тюрьмы, после того как он все потерял, и дала ему надежду.
— Шара, — шепчет Сигруд. У него пересохло во рту. Он смотрит на Мальвину и сглатывает. — Как это могло случиться? Как… как она сумела выжить?
И тут Шара шевелится, делает долгий, медленный, сбивчивый вдох. Говорит каркающим голосом:
— Никак. — Она открывает глаза и моргает от света, что льется из окон. — Я не выжила. Я, видишь ли, мертва.
12. Посол
Сигруд не сводит с нее взгляда. Он просто не может осознать, что это происходит на самом деле. Ее смерть была тем, с чем он жил каждый день на протяжении последнего месяца, с чем просыпался по утрам и засыпал по ночам. И теперь оказалось, что все не так, и то, во что он верил, разлетелось на части, словно одуванчик на ветру…
— Турин… Турин сказала, что видела твой труп, — слабым голосом произносит он.
— Наверное, видела, — говорит Шара — мягко, но с ноткой веселого удивления. Однако голос у нее измученный, словно у больной, которая с трудом терпит посетителей у своей постели.
— В Галадеше тебе устроили грандиозные похороны.
— Да, Мальвина принесла мне газету, — говорит Шара. — Такие милые венки…
— А потом тебя сожгли, — продолжает Сигруд, — и пепел поместили в гробницу.
— Несомненно, — Шара кивает. — Я ничего из этого не оспариваю, Сигруд.