Ответом ей был хрип.
Традиционно считается, что артефакторы легко переживают неудачи — они к такому привычны. В конце концов, одна пустяковая ошибка в расчетах, неверно подобранный материал или не к месту сказанное слово могут испортить работу нескольких дней так, что все приходится начинать заново. Но, очевидно, всему бывает предел. Или скорее, как предполагал Реджинальд, все дело в том, что речь сейчас идет не о бездушных артефактах, которые и в самом деле можно начать заново, а в людях. В Лили Шоу, безвинной глупенькой девочке, угодившей в такой переплет. Из-за неудач в поисках ее соблазнителя, Реджинальд злился с каждым разом все сильнее. Несколько раз за прошедшие дни он пытался поговорить с самой Лили, но она отказывалась выдавать любовника, то ли из страха, то ли из-за какого-то магического внушения. Реджинальд не сомневался, что мальчишка — маг, а иначе с чего бы Лили верить в существование проклятья. Реджинальд перебирал в уме всех магически одаренных студентов Королевского Колледжа. Выходило их не так уж много, высшая аристократия давно уже утратила свои силы. Но все равно — слишком уж большое число, чтобы надеяться на удачу и тыкать наугад.
Реджинальд чуть было не сорвался на Лили, но сумел удержаться, хотя и с определенным трудом. Девочка и без того была слишком напугана и подавлена. А вот с Мэб Дерован он не сдержался. Сорвался из-за какого-то пустяка. Повод почти сразу же забылся, стерлись из памяти все обстоятельства ссоры, а помириться все не получалось. К тому же, Мэб, должно быть, обиженная, избегала его всеми силами.
За прошедшие дни они обменялись едва ли парой фраз, и Реджинальда начинало тяготить это. Словно бы пленку отмотали назад, и они вернулись к самому началу своих отношений. Не было сомнений, когда-то они разругались вот так же по глупости, быстро позабыли причину, а мириться не стали из-за глупой гордости. Этого добра у них обоих хватало с избытком.
Чтобы отвлечься хоть как-то от невеселых размышлений о собственной глупости, Реджинальд вплотную занялся антидотом. Из перстня Мэб, простого серебряного ободка с едва различимой гравировкой, был извлечен кусочек аметиста, идеально шлифованный шарик, легший на ладонь приятной, но несколько неожиданной тяжестью. Камень был непрост. Не артефакт, нет, но нечто, подаренное с душой, чем придавалось немалое значение. И нагрелся он в руке Реджинальда куда быстрее, чем обычный камень, почти раскалился в какое-то мгновение, обжигая кожу. Словно сопротивлялся, пытаясь избежать чужого прикосновения. А потом будто принял, успокоился, вернулся к нормальной температуре. Реджинальд осторожно взял аметистовый шарик двумя руками, поднес его к глазами и внимательно изучил. Потом, когда все это закончится, нужно будет не просто вернуть камень в оправу, нужно будет наложить на него какие-то полезные для Мэб чары. Определенно, так и следует поступить.
Реджинальд приготовил раствор, омыл в нем камень, а потом занес его над колбой, в которой плескались, не желая смешиваться, точно борясь между собой, составные части антидота. Осталось только бросить туда аметист, и несколько дней спустя зелье будет полностью готово. А это значит, до свободы остаются в самом деле считанные дни.
Это, странное дело, не принесло Реджинальду облегчения.
Он уже почти бросил аметист в колбу, но замер. В висок кольнуло. Сперва слабо, еле ощутимо, а потом вдруг словно кто-то вогнал с силой иглу Реджинальду в мозг. Раскаленную иглу. Он зажал аметист в кулаке, чтобы не выронить, почти рефлекторно, застонал и прижал руки к вискам. Боль усилилась, плеснулась в голове, точно прилив, окатила его, охватила за несколько мгновений всего, от макушки до пяток, а потом так же отхлынула. Осталось только чувство тревоги, которое было вдвойне болезненней. Что-то происходит, или должно вот-вот произойти. Что-то плохое, что-то ужасное. Не с ним, а с…
— Мэб!
Реджинальд медленно, с усилием выдохнул, положил аметистовый шарик на тарелку в самый центр и сделал шаг назад. Он прилагал неимоверные усилия чтобы не сорваться в темноту и не броситься бежать в темноту, уже упавшую на Абартон. Это всего лишь ощущения, неверные к тому же. Нельзя вот так вот все бросить и кинуться на выручку женщине. Как знать, может быть ничего плохого и не происходит, и он только превратится в посмешище.
Происходит. Действительно происходит. Что-то ужасное, от чего сводит каждую мышцу и голова идет кругом, от чего перехватывает дыхание. На мгновение Реджинальда охватил страх, такой отчетливо чужой, что одно это напугало его до почти полной паники.
— Нужно успокоиться, — вслух сказал Реджинальд. Он пытался говорить рассудительно, но вот беда, в голосе звучала та самая паника.
Из дома Реджинальд вышел медленно, спешку выдавал только на ходу надеваемый пиджак. Потом он сообразил, что так и не поправил закатанные рукава рубашки. Теперь они мешались, но в этом было и нечто положительное: это было то самое ощущение. Что не позволяло удариться в панику; такое обыденное, такое раздражающее, такое простое.
«Грезы» не простые любовные чары, это заклятие связи. И, очевидно, со временем связь становится крепче, заставляя чувствовать сильные эмоции друг друга. И что дальше? Полное погружение в эмоциональное состояние партнерши? Большой был затейник этот Уорст, а его заказчик — и того хуже. Реджинальда передернуло, и самое неприятное, что в эту минуту он не мог четко осознать, его это отвращение, или же оно принадлежит Мэб Дерован.
Нет, все это глупости. Нет никакой возможности обмениваться эмоциями, как нельзя общаться телепатически. Дело в том, что страх, который испытывает Мэб, экстремален, слишком велик для нее самой. В конце концов история знает случаи, когда достаточно сильные колдуны транслировали свои эмоции окружающим, вольно или невольно.
Нет, все это сейчас неважно. Главное, что Мэб в опасности.
Реджинальд пошел наугад, предположив, что «Грезы» выведут его, и оказался прав. Пришлось немного поплутать по аллеям, ловя отголоски чужого страха, а потом вдруг туман обрушился на него, окутал с головой, сдавил тело точно тисками. Реджинальд решил, что случай сейчас особенный, и применил несколько сложных и опасных заклинаний, которыми старались не пользоваться на территории Абартона, где все было хрупко и точно настроено. Издалека донеслась грубая ругань — заклинание ударило по автору этого колдовского тумана — и мутное облако развеялось. Стало видно четко и ясно, словно с глаз сдернули мутную кисею. Контраст был так велик, что пришлось несколько секунд моргать, давая глазам привыкнуть.
Когда все снова стало видно четко и ясно, Реджинальд огляделся. Восточная аллея, совсем неподалеку возвышается громада библиотеки, а за спиной темнеет музейное здание. Фонари горят тускло, пламя подрагивает под стеклянными колпаками, и иногда словно стая ночных мотыльков налетает. И нигде не видно огненных мотыльков, обычных защитников Абартона в ночное время. Это, последнее Реджиальд взял на заметку и негромко позвал:
— Леди Мэб! Мэб! Мэб!
В отдалении заухала сова. Послышались голоса, натужный смех — в последнее время всем было не до веселья. Мэб не откликнулась, хотя Реджинальд явственно ощущал, что она где-то поблизости.
ebooksa