— У нее шок?
Сэлвин сокрушенно покачал головой.
— Как все-таки хорошо, Эншо, что врачом вы не стали. Нахватались фразочек из радиопостановок? — после краткой паузы доктор сжалился над помрачневшим Реджинальдом и пояснил. — У леди Дерован ступор, вызванный воздействием слишком сильной магии. Вероятно, она еще и колдовала при крайне неблагоприятных условиях. Пару дней леди будет слаба и беспомощна, можете этим воспользоваться. Отомстите за все случаи классового неравенства.
Честное слово, Реджинальд бы ударил старика, но Льюис удержал его за плечо. Покачав головой, он протянул густо исписанным неразборчивым врачебным почерком листок.
— Список трав. Заварить и поить леди каждый час. Она быстро оправится: в целом организм здоров, хотя и наличествует некоторое переутомление. Я скажу ректору, чтобы леди Дерован освободили ото всех экзаменов.
— А… — Реджи бросил короткий взгляд на мертвое тело. — Мисс Шоу?
— Бедная девочка… займусь этим лично, — пообещал Льюис, хлопая Реджинальда по спине. — Да, Эншо, вам бы тоже не помешало выпить укрепляющую настойку. Что за чары тут были использованы, я пока понять не могу, но… я и сам начинаю чувствовать слабость. Плохой признак.
— Учту, — кивнул Реджинальд.
Он подошел к Мэб, бесцеремонно растолкав полицейских. Молодая женщина сидела на земле, сложив руки на залитых кровью коленях и глядя перед собой. Она словно и не заметила, что тело Лили забрали у нее из рук. Пальцы то и дело судорожно сжимались, запекшаяся кровь шла трещинами, обнажая белую кожу, и это было жуткое зрелище.
— Мэб… — тихо позвал Реджи, опускаясь рядом с женщиной на одно колено. Ладонями он накрыл ее ледяные руки, и Мэб вздрогнула. — Это я, Реджинальд.
— Уведите ее поскорее, Эншо, — велел Сэлвин. — И глаз в ближайшие часы не спускайте. Магический ступор — штука непредсказуемая.
— Нахватались из радиопостановок? — огрызнулся Реджинальд, беря Мэб за плечи и заставляя подняться.
Тело ее было вялым, безвольным, словно и не человек она, а тряпичная кукла, которую вместо ваты набили песком. Тело куклы слишком тяжелое, неповоротливое, и она не может устоять. Не раздумывая, Реджинальд подхватил Мэб на руки, обнимая крепче, пытаясь отогреть собственным теплом. Растрепанная голова женщины легла ему на плечо, дыхание опалило шею. Вожделение привычно шевельнулось, но Реджинальд задавил все порывы. Не сейчас, только не сейчас!
— Когда леди Дерован сможет дать показания? — встрял Кэрью, враждебно разглядывая Реджинальда.
— Спросите у доктора Сэлвина. Ему виднее.
Отодвинув Кэрью плечом, Реджинальд спокойно пошел через толпу прочь от музейного здания, прочь от этой злосчастной аллеи. Чары развеялись, но что-то должно быть осталось: тяжело было дышать и все время лез в нос какой-то едва уловимый, но удивительно неприятный запах, которому сложно было подобрать название. И фонари горели тускло, вполсилы, точно что-то украло у них волшебство. Идя домой, неся на руках удивительно легкое, точно сухой кокон, сведенное судорогой тело, Реджинальд перебирал в уме все чары, которые могут иметь такой эффект. Однако, опасной магией он интересовался мало, только в тех случаях, когда изучал противостоящие ей артефакты. Да и был ли сейчас кто-то, занимающийся всерьез — не из академического отвлеченного интереса — средневековой «черной магией»?
Выходит, что был.
Леди Мэб судорожно вздохнула и всхлипнула. Реджинальд обнял ее крепче, проведя ладонью по напряженной спине.
— Мы почти дома, дорогая.
Это последнее слово сорвалось с языка прежде, чем он успел подумать, само соскочило. По счастью, Мэб едва ли что-то соображала и не заметила его оплошность.