Руководить Мэб не нравилось, только если студентами и желательно недолгий срок. Еще меньше ей нравилось общаться с руководством. То были «Люди ее ркуга», хотя многие и уступали Дерованом в знатности и древности, и в то же время, они имели над Мэб власть. С одной стороны, что они могли сделать? Уволить ее? А с другой, неприязнь и опасения имели под собой иррациональную природу, и бороться с ними не получалось. Отец в таких случаях цитировал армейскую поговорку: «Лучше быть подальше от начальства и поближе к кухне».
Члены Совета слушали молча. Арнольд, опытный оратор, пересказывал последние события спокойно, без лишних эмоций. Мэб не сумела бы так быстро сориентироваться, и к неприязни и раздражению примешивалась зависть.
Обстановка в Абартоне в изложении Арнольда выглядела сложной, требующей немедленных действия, и в то же время — стабильной. Требовалось вмешательство, но не было при этом поводов для паники. Мэб не удалось бы нарисовать такую идеальную картинку.
Первое, что спросил лорд Манфул, глава Попечительского Совета, когда Арнольд закончил:
— Каково состояние господина вон Грева?
И снова «господин». Мэб с трудом сдержала усмешку. Стало быть, Совет также вычеркнул его.
— Его осматривает доктор Сэлвин, нам нужно дождаться результатов.
Манфул покачал головой.
— Если все так, как вы говорите, лорд Теофиль, дело надо немедленно взять под контроль.
Манфул напоминал моржа: грузный, с оплывшим лицом, обвисшими брылями и нелепыми усами щеточкой. Он казался обманчиво безобидным, даже немного комичным, но Мэб помнила рассказы отца. Манфул был непримирим, негибок, решителен, и любыми путями добивался своего. И его не всегда останавливали соображения нравственности или человеколюбия. Он с радостью похоронил бы проблему.
Отчасти он так и сделал: о Лили Шоу не заговаривали. Ее соблазнение было досадным происшествием, а смерть — сопутствующей жертвой. О самочувствии Мэб справились, и она отвеила сухо, стараясь не скатываться в грубость, что все в порядке.
— Сколько из старших профессоров остались в Абартоне? — когда с «формальностями» было покончено, Манфул взял деловой тон.
— Трое кроме меня, милорд, — спокойно ответил Арнольд и сощурился, припоминая. — Все верно, трое. По большей части все уже разъехались. Летом планировали остаться не более двух дюжин. У нас затеян ре…
Председатель Попечительского Совета вскинул руку, останавливая Арнольда.
— Кто это?
— Леди Хамбли, Бароли и Энвил.
Лорд Манфул нахмурился.
— Женщина, выживший из ума алхимик и простолюдин.
Арнольд предупреждающе сжал руку Мэб, не позволяя заговорить, и вовремя. Захлестнуло возмущение. Мэб и сама не знала, что разозлило ее больше: слова о женщине, старике или простолюдине. И все же, Мэб нашла в себе силы благоразумно смолчать, продолжая прислушиваться. Лорд Манфул, чье участие в жизни Абартона обычно ограничивалось пожертвованиями — последний раз он был тут лет семь назад — ловко и не без фантазии раздавал распоряжения. Они были самые здравые: сократить до минимума число студентов, остающихся в кампусе на лето; обеспечить полиции и пожарной охране доступ во все помещения; допросить Дильшенди и убедиться, что его Дар не повредит Абартону (о Лили и речь уже не шло); число профессоров также сократить при необходимости; если потребуется, найти предлог и продлить каникулы. Такие здравые по отдельности, все вместе — и тем более из уст Манфула — меры производили самое неприятное впечатление. Любым путем защищался… не порядок даже, а своего рода уклад — в средневековом понимании. В Абартоне может твориться все, что угодно, но об этом никто не должен знать. Вспомнились слова Миро: «Вы знаете, как у нас дела делаются, профессор». Что ж, теперь Мэб действительно хорошо это знала. А еще она поняла, что совершенно не хочет усугублять это знание. Оставшись, она услышит много такого, что заставит ее разочароваться и в людях — хотя куда уж больше — и в Абартоне. Сочинив мало-мальски убедительный предлог, Мэб поспешила покинуть переговорную, а там и здание.
На пороге она столкнулась с Дженезе Оуэн.
ebooksa