Лакей бесшумно прикрыл за собой дверь и скрылся в темноте.
Через полчаса после этого разговора Винифред незаметно прокралась в сад. На ней было меховое пальто, на голову она набросила черный шарф.
Она провела в саду около четверти часа и затем, никем незамеченная, вернулась домой.
Около одиннадцати часов гости разошлись. Остался только доктор Торнтон. Несколько минут он возбужденно говорил о чем-то с мистером Кардифом, глаза которого пылали гневом. Кардиф ударил кулаком по столу:
— Для чего вам, черт возьми, столько денег, Торнтон? Я не понимаю, на что вы их тратите.
— Спросите лучше об этом проклятого старика, — сердито возразил врач. — Пиявки — ничто по сравнению с ним. Не хотите ли прочесть его последнее письмо? С каждым днем он становится все наглее и нахальнее. — Торнтон вытащил из кармана измятый лист бумаги.
— Не стоит, тут ничего не поделаешь. Достаточно сотни?
— Лучше двести.
Кардиф достал бумажник.
— Вот возьмите.
Торнтон спрятал деньги.
— А расписка? — спросил Кардиф.
— Почему вы постоянно требуете эти чертовские расписки? Если они попадутся кому-нибудь на глаза, мы оба окажемся в неприятнейшем положении.
Он все же написал несколько слов на клочке бумаги и передал расписку Кардифу. Затем поднялся.
— Ну, мне пора идти. Всего хорошего.
— Где то, о чем я вас просил?
— Я не принес с собой порошков; это слишком опасно; я не могу дать вам их.
Дьявольская усмешка исказила лицо Кардифа.
— Не разыгрывайте из себя дурака, Торнтон. Я прекрасно понимаю, что вы не станете носить их в кармане, но вы никогда не посмеете отказать мне.
— Не посмею?