На берегах Гудзона. Голубой луч. Э.М.С.

22
18
20
22
24
26
28
30

— Идем со мной.

— Нет, мне нужно поговорить с мистером О’Киффе.

— Я только-что читал в газете, что он умер, — возразил лысый.

Джонсон покраснел и резко, чтобы скрыть свое смущение, обратился к незнакомцу:

— Кто вы, и что вам здесь нужно?

О’Киффе расхохотался и заговорил обыкновенным голосом:

— Я думаю, что вы не можете запретить мне находиться в собственной комнате.

Джонсон с удивлением посмотрел на него и тоже рассмеялся.

— Вы сам черт, О’Киффе! Я бы вас никогда не узнал. Вы читали газету?

— Да.

— Я схожу с ума. Вы правы, за всем этим скрывается какая-то ужасная тайна. Я вспоминаю обед в Бри- ар-Маноре; из тех, кто там присутствовал, двое умерли, один сошел с ума, одна исчезла, а милая красивая мистрис Уэргем покончила самоубийством. Все это словно дурной сон. Я видел труп, он обезображен до неузнаваемости.

Он вздрогнул и закрыл лицо руками.

— Что могло довести ее до самоубийства? Она была богата и, поскольку мне известно, у нее не было никаких оснований, чтобы искать смерти…

— Мистрисс Уэргем убита, — сказал О’Киффе.

Сыщик с удивлением взглянул на него.

— В своем ли вы уме? Мистрисс Уэргем покончила с собой; ее камеристка видела, как она подбежала к окну, но не успела удержать ее.

— Да, она покончила с собой, но все же это убийство, а не самоубийство. Быть может, я мог бы помешать этому, но нет — так, пожалуй, для нее лучше.

— Вы доведете меня до безумия своей таинственностью.

— Пойдем со мной в квартиру мистрисс Уэргем; если я не ошибаюсь, вы там узнаете всю правду.

Судебный врач уже приезжал, и труп увезли. В коридоре стоял полицейский. Вспыхивающая горничная открыла дверь О’Киффе и Джонсону. Джонсон окинул взглядом комнату. О’Киффе, который принес с собой большой пакет, подошел к подставке из черного дерева, стоящей в углу у окна. Он вынул из кармана перочинный ножик и принялся за работу. Джонсон с изумлением взглянул на него. Неужели от всего случившегося у репортера помрачился ум?