Не искавшие приключений

Настала наша очередь вздохнуть, и это был вздох облегчения. Есть шанс, что Люути жива!

— Нравятся водяные лилии, барышни? — спросил инспектор, когда мы сели в полицейскую карету. Зи пожала плечами, я молчала, понимая, что вопрос явно с подвохом.

— Сегодня вы из разлюбите, — невесело усмехнулся Тервюрен.

* * *

Удобно, когда ты любишь слушать, а твои однокурсницы — поболтать. Дочка сестры-сиделки может рассказать не только сплетни о том, кто из богатых скоро даст дуба.

Приют Сострадающей Матери — не то место, которого так боялся Ёршик: сюда не привозят завшивленных детей улиц и пьяных бродяг. Каждая больница Бергюза негласно закреплена за определенной группой людей: нищих, преступников, эмигрантов. В Приют Матери попадают, когда проблема связана с магией. Если вы учитесь на целителя, и вас цапнул кот, будьте готовы оказаться посланным "к Матери". Это уже почти поговорка. За последние полвека все пациенты из "группы риска" — жертвы собственной дурости, обижавшие фамилиаров. Ни единого страшного или фатального случая.

По официальным данным, конечно же. Впрочем, по слухам — тоже.

Полицейская карета быстро доставила нас к скучному серому зданию, предсказуемо левобережному. Постройка прошлого века была ухожена и аскетична, единственное украшение — статуя Матери Сущего с младенцем перед входом в главный корпус. Тервюрен обошел его, миновал еще один корпус. Мы молча следовали за инспектором к двухэтажному флигелю. Настроение портилось с каждым шагом: если Люути не разместили в главном здании, меры предосторожности предполагают что-то по-настоящему скверное.

"Может быть, он решил начать с морга?.."

Казалось бы, безобидная вещь: белый кафель, чего тут пугаться? Но, когда им отделано все вокруг, вспоминаешь: кафель легко отмывать, чем бы его ни заляпали. А еще — металлические емкости почти в каждом углу. Некоторые — с песком, по правилам пожарной безопасности, но большинство — закрытые, с изображением пламени.

"Горючее?.. Кого же здесь думают останавливать с помощью взрыва?!"

Прибавьте к этому бронированные, словно в банке, двери, и вам точно захочется оказаться на другом конце города.

Возле очередной металлической двери дежурил констебль с нашивкам специального отдела. Отдав инспектору честь, он вручил ему какие-то лоскуты:

— Маски. Без них — нельзя.

Мы бросили пальто на скамью у стены и разобрали повязки: обычная белая марля, точнее — была белая, пока ее не пропитали зельем. Маска пахла травами и чем-то еще, что я не угадывала.

— Пчхи… Не люблю череду! — пожаловалась Зи. — А для чего уксус?

"Конечно, как я сразу не догадалась. Чем же еще перебивать трупную вонь…"

* * *

Можно сколько угодно читать детективные романы, но даже дивный слог Карнеолы Миллер не донесет простую, в общем-то, вещь: сладкий трупный запах не имеет с обычной сладостью ничего общего. Забудьте про кондитерские ароматы, от этой вони хочется плакать и прятаться. И надавать самой себе оплеух: приподнять из любопытства маску было очень плохой идеей.

Судя по звукам рвотных позывов, Зи совершила ту же ошибку.

— Блевать — сюда! — бодро сказал женский голос. Стройная женщина в белом халате, маске и шапочке точным пинком направила к нам ведро. — Всем — добрый день. Привет, сынок! Успел пообедать? — добавила она, и магические ужасы ненадолго отошли на второй план. Зи даже не нужно было пихать меня локтем, я сама заметила голубые глаза, и то, как напрягся Ларс. По сюжету здесь полагалась его реплика "Ну, ма-а-ам! Не при людях же." К счастью, констебль оказался выше литературных штампов. Вместо этого он сказал строгим тоном:

— Позвольте представить: госпожа Марта Янсон, лучший специалист Бергюза по магической флоре.