"Его сиятельство Канцлер, а также первый секретарь Канцлера не стали жертвами покушения только чудом. Благодаря продолжительности заседания Палаты эрлов, они возвратились в кабинет его сиятельства позднее, чем рассчитывал негодяй-злоумышленник…" Далее — абзац о том, что негодяй на самом деле — негодяйка, и рассуждения на тему "каким милым и безобидным может прикинуться зло".
Я почувствовала, что тошнота подкатывает к горлу.
"План покушения поражает своей изощренностью. Газообразное ядовитое вещество, растворенное в воздухе, убивает людей мгновенно, не оставляя следов, которые способны обнаружить полицейские маги. Жертвами покушения пали двое гвардейцев, второй секретарь его светлости, а также тролль- курьер. Последний, в силу особенностей физиологии, оставался в живых несколько минут. Он успел рассказать, что произошло, и скончался. Гортензия Го"ршковиц, двадцати лет, уроженка Ландрии, личная машинистка его светлости, перенесла покушение без каких-либо последствий для здоровья. Каким образом ей это удалось, подозреваемая умалчивает. Судебный правдовидец, дважды выполнив процедуру проверки, распознал высокий уровень вины. Суд над государственной преступницей состоится завтра. Казнь состоится…"
Строчки поплыли перед глазами. Казнь?! Получается, ее даже не попытаются оправдать?
Что?! Что этот идиот-прадовидец в ней разглядел?! Если даже такое убожество, как я, видит невиновность, у него, просто-напросто, должно было полыхать перед глазами алым пламенем: "НЕ-ВИ-НОВ-НА!"
Это неправда. А если это неправда, значит… Но что, собственно говоря, это может значить?.. Это же
Ноги сами понесли меня в комнату. Не слишком хорошо соображая, что именно попадается под руку, я принялась швырять вещи в саквояж.
— Если невинную, словно младенец, Гортензию казнят, что сделают с человеком, который просочился в замок по чужим документам? Горите вы огнем со своим замком, Канцлером, воронами и политикой! Особенно — политикой! А я сейчас куплю на последние деньги билет в Новые Пределы. В один конец, как это сделала Незнакомка В Сиреневом. У меня есть шляпка со свеклой, как у нее. И — да! вот возьму сейчас, и накрашу глаза, как она!
Трясущимися руками я выбрасывала вещи из комода, пока не отыскала на дне нижнего ящика мамин несессер. Несколько мгновений бессмысленно перебирала баночки и коробочки. Наконец нашла подобие крошечного школьного пенала с маленькой щеточкой и квадратиком черной краски. Краска почти совсем засохла, но ее удалось размазать мокрым пальцем.
— Сейча-а-ас! — пригрозила я всему Сущему и ринулась к зеркалу над комодом. На мгновение застыла, соображая, что делать дальше. Гм. Щетка похожа на зубную, так? Значит, действуем по тому же принципу!
— А-а-а!!! Маятник вам… всем… в…
Нет. Я все же раскрашу эти чертовы ресницы. Нужно только зеркало поменьше, и чтобы руки не дрожали. А еще хорошо бы склеить глаза пластырем, чтоб не моргали.
Вторая попытка провалилась уже по вине карманного зеркальца: стоило поднести его к лицу, коварная стекляшка запотела. Щетка с краской снова угодила не по адресу. И снова — весьма болезненно. Так. Видимо, пластырь нужен не только в глаза.
— Стоп. Что я сейчас сказала?.. Я знаю, как оправдать Гортензию! Держись, Гортензия! Незнакомка В Сиреневом никогда не сдается, чем я хуже?
Уйти удалось недалеко — до площадки третьего этажа. Там здравомыслие наконец победило истерику:
Кто ты такая, Авлониа Ронда? Никто, ничто и звать никак. А значит, тебе не поверят.
Истерика отступила, вместо нее навалилась апатия. Очень хотелось поплакать, но здравый смысл тихонько подсказал, что с раскрашенными глазами этого закончится плохо. Я плюхнулась на ступеньки и закрыла руками лицо.
— Кхм, — вежливо кашлянул кто-то рядом. Моя нижняя соседка, дама Элла-Кармила, возвратилась с вечерней прогулки.
— Ой, божечки! — всплеснула руками ее горничная. Сама соседка лишь покачала головой. Она чего-то ждала. Наверное, надо было что-то сказать.
— Гортензию повесят. Она невиновна. Но они не станут меня слушать.
ebooksa