— И что это значит? — спокойно спросил Сноу.
— Думаю, что верхний этаж завален или разрушен, — ответил Айво.
— Как это — завален?
— Не знаю, может, его взорвали к чертовой матери, и скалы, что держались на честном слове, осели. Значит, выхода нет…
Ричард поиграл желваками на скулах:
— Это значит, что ЗДЕСЬ выхода нет. Будем искать в другом месте. Кстати, надо сообщить на станцию…
Сноу включил МИППС, но тот молчал.
— Что за черт? Мы же с тобой всего на первом этаже! Айво, посмотри на свой прибор, на какой мы глубине?
Блумберг достал анализатор:
— Если это минус первый этаж, то, помнится, он был на глубине двух тысяч пятисот тридцати метров. Так, смотрим показания. Примерно те же параметры.
— Примерно! — передразнил Сноу. — А поточнее нельзя?
— Что ты хочешь, прибор дает погрешность в несколько метров.
— Идиотский прибор, — сделал вывод Ричард.
— Совершенно справедливо. И не надо на меня так смотреть — не я конструировал этот анализатор…
— Ладно, связи по-прежнему нет?
Айво достал свой коммуникатор, но результат оказался таким же. Он повертел его в руках и положил обратно в карман:
— Сильных магнитных бурь, которые могли бы столь радикально воздействовать на связь, тут не бывает. Но глубина два с лишним километра…
— А может, выставлен джаммер[27], - закончил Ричард.
— Пока пользы от этих предположений никакого, одно расстройство, — хмуро возразил Блумберг. — Что делать-то будем? Возвращаемся вниз или тут попробуем…
— Что тут пробовать — похоже, что наверху всё придавлено тяжеленной скалой. Её просто так с места не сдвинешь. Поэтому и лифт туда перестал ходить. Едем вниз! В самый низ.