Они стояли перед открытой потайной дверью, лестница вела в затхлый мрак. Одну часть лица баронессы заволокла тень, по другой скользил свет, а её бескровные губы растянулись в улыбке. Возможно, в этот самый момент её сына лишали жизни его собственные дети, но Констанция Химмель улыбалась. Джеймс подумал о сфинксе, чьи жилы вместо крови были наполнены тайнами.
– Тогда это было ложью? Не только ваша беспомощность, но и…
– Я не слепа, Джеймс. Может, у меня не самое острое зрение в мире, но я вполне в состоянии прочесть любую книгу.
Три года подряд читал он ей книги. Десятки тысяч страниц.
– И всё это был только трюк?
Губы Констанции сжались в две узенькие полоски.
– Всё это не беда, мой мальчик. Внизу меня дожидается моя настоящая сердечная книга. А там посмотрим, действительно ли Фейт с Рашелью так находчивы, как думают.
На этот раз уже она схватила его за руку, и впервые за долгое время по его коже пробежал мороз, едва только костлявые пальцы дотронулись до него.
– Пошли!
Баронесса прикоснулась к старомодному выключателю на стене, и с потрескиванием вспыхнула единственная лампочка. Её света хватило лишь на несколько ступенек до поворота. Лёгким нажатием Джеймс закрыл за собой панель, вернув тишину в энциклопедический зал.
– Подвала бояться не нужно, – подбодрила его старая женщина и повела вниз по лестнице.
Глава седьмая
В другой части дома, на веранде южного флигеля, барон добежал до закрытой двери в библиотеку. С противоположного конца коридора Рашель видела, как он барабанит кулаками по покрытой лаком двери.
– Пандора! Пандора! – выкрикивал он имя младшей дочери. Сестре Рашели было всего одиннадцать, и она, как это часто бывало, сидела закрывшись в библиотеке. – Впусти меня!
Рашель и Фейт подходили всё ближе. Больше они не бежали, а приближались обычным шагом. Пятнадцать метров отделяли их от барона.
– Ты от нас не уйдёшь, отец, – пригрозил Фейт.
– Пандора! Открой дверь!
– Больше ты ни над кем не будешь издеваться только из-за того, что сам такой слабак!
Барон бросил на них взгляд: