Противостояние

– Догадывалась.

У него буквально отвалилась челюсть, как только он осознал, насколько она дальновидна. Фейт вернулся к наблюдению.

– Ну? – поинтересовалась Рашель немного спустя.

– Он выпил воды. Теперь пытается встать и подойти к окну, но не может подняться на ноги.

Рашель откинулась спиной на стену с картинами.

– Видно, ему нездоровится.

– Он упал! Похоже, потерял сознание!

Она закрыла глаза и мысленно нарисовала эту сцену. Множество раз Рашель представляла подобный итог.

– С ним случилось что-то серьёзное? Что-то… окончательное и бесповоротное?..

Почти минуту тянулось молчание. Раздался звук распахивающейся двери в помещении рядом. По коридору засеменили детские ножки.

Когда Рашель опять открыла глаза, Фейт смотрел ей прямо в лицо.

– Ты всё это продумала заранее? Вместе с ней!?

Пандора показалась в двери, нервно теребя локон своих ангельских волос.

– Дело сделано! – объявила она.

Глава восьмая

В самом сердце подвала замка, глубоко под залом энциклопедий, перед фолиантом стояли Джеймс и пожилая женщина. Второй такой книги не существовало во всём мире. В первый момент он подумал о средневековой Библии на алтаре, но баронесса пояснила:

– Это словарь. Единственный в своём роде.

Он покоился на каменном пульте над двумя ступеньками, и Джеймс был уверен, что в этой подземной комнате действительно в прошлом располагалась часовня. Ни лавок, ни эмблем здесь больше не было, но во фронтальной части, прямо позади колоссальной книги, в стене зияла круглая брешь, ниша, предположительно некогда таившая фигурку святого. Или же что-то, что древнее всех святых.

– Адамо-латинский, – пояснила баронесса. – Едва ли кому-то известно, что такой словарь вообще когда-либо существовал, не говоря уже о том, что сохранился.

Джеймс, до сего момента не помышлявший ни о чём, кроме как дать дёру из этого дома, теперь не мог отвести глаз от фолианта. Адамов язык был первым языком человечества, по утверждению некоторых, языком Бога. Вплоть до строительства Вавилонской башни на нём говорили все народы, пока Бог не наказал людей диким языковы́м хаосом, разгневавшись на вавилонян за их кощунство. Адамов язык был предан забвению, а мощь его сделалась легендой.