Противостояние

– И это ваша сердечная книга? – Он инстинктивно заговорил шёпотом, совсем не из страха перед преследователями, но потому, что эта часовня в скале, по-видимому, была местом молчаливых молитв ещё до того, как на горе возник замок. Помещение служило больше чем тайным хранилищем для книги – это был храм.

Констанция кивнула:

– Нам не дано выбирать, какая книга будет сопровождать нас всю жизнь. – Отголосок сожаления послышался в её голосе, когда она добавила: – Или же какую книгу мы будем сопровождать.

Одного взгляда на фолиант было достаточно, чтобы понять, почему пожилая женщина так редко покидала замок. Даже в закрытом виде, как теперь, её сердечная книга составляла метр в длину и семьдесят сантиметров в ширину. Её обложку испещряли зарубки и царапины, словно в течение столетий предпринималось немало попыток её обезвредить. В книжном мире это был белый кит со следами боевой славы среди обычных книг – синих китов.

– С тех пор как она служит мне сердечной книгой, ничего плохого с ней больше не случалось, – пояснила баронесса, заметив взгляд Джеймса.

Медленно приблизилась она к книге и с видом благоговения слегка склонила голову:

– За столько лет существования в её шрамах повинны другие.

Джеймс остановился у входа в помещение. Страх, поднявшийся в нём, разбудил воспоминания: его ощущения из жизни в книге, до того, как библиомантика изъяла его из его прежней истории и зашвырнула в новую.

Баронесса положила худощавую руку на переплёт и издала тихий вздох. Вокруг её пальцев замерцал свет и скопировал их очертания. Воздух в старой часовне, вырубленной в скале, потрескивал – так высвобождалась энергия, от которой у Джеймса на затылке вставали дыбом волосы и сжимался желудок. Экслибр стал ловить губами воздух.

Баронесса положила левую руку рядом с правой. Джеймс не понимал: это она что-то совершает с книгой или, наоборот, книга с ней?

Все сведения о библиомантах и их сердечных книгах, он получил от неё, но лишь теперь он осознал, насколько тесно переплетены судьбы тех, о ком она рассказывала, на деле. Казалось, Констанция и её книга слились в единое существо, вокруг которого плясали крошечные огоньки, плетя сеть из тончайшего сияния.

На заднем плане каменная поверхность стены ожила, и Джеймс понял свою вторую ошибку. То, что он принял за нишу, был пуп, омфал – остатки того, чем стена была, пока не превратилась в неприметный камень. Углубление расширялось, а скала вокруг принялась вращаться, пока вся стена не образовала один сплошной водоворот, вращавшийся со страшным скрежетом.

– Что это?

Библиомантка, окутанная светящимся коконом, всё ещё стояла к нему спиной.

– Подойди ближе! – Она требовала слишком многого, хотя он не мог даже определённо сказать, что внушало ему такой страх, – это был миг, когда он в мыслях нарушил клятву.

Довольно он сделал, довольно увидел, довольно перечувствовал. Силы, бушевавшие здесь, превышали степень выносимого. Он не мог больше стоять на защите старухи. Больше не желал.

– Мне нужна твоя помощь! – крикнула она ему.

«Нет! – мелькнуло у него в голове. – Никогда!» Но вместо этого он услышал свой голос:

– Что мне сделать? – И тотчас же ноги Джеймса, помимо его воли, сделали первый шаг к своей госпоже.

– Ты понесёшь вот это, – указала старуха, – у меня недостаточно сил, чтобы взять её с собой. – Видела ли она, как окаменело его лицо? – Не бойся. Это всего лишь книга, и сила её поблёкнет перед Codex Custodis.