Противостояние

– То есть ты тоже видишь?

– Что я, слепая, что ли?

– Пасьянс ничего не заметил.

– Но я ведь твоя сердечная книга! – возмутился клюв. – Я вижу мир твоими глазами. Мы с тобой – одно целое!

– За исключением часов отдыха.

Сердечная книга замялась:

– Что, я опять храпела?..

Фурия подошла к книге и почесала ей мятую шейку.

– Совсем чуть-чуть. – Она взяла её с тумбочки и подошла к зеркалу – хотелось узнать, начнёт ли расплываться и книжное отражение.

На неё смотрела шестнадцатилетняя девушка с тёмными синяками под глазами, с растрёпанными русыми волосами, в слишком просторной и длинной белой футболке. Никаких дрожащих буквиц. Всё было опять по-прежнему.

Она нерешительно протянула руку и дотронулась до зеркала подушечками пальцев, так бережно, будто рисковала проткнуть его насквозь. Но под пальцами было только холодное стекло, а в зеркале – лишь знакомый портрет.

С минуту она простояла, рассматривая себя. Потом задула свечу, забралась с петушиной книгой под одеяло и провалилась в уютную защищённость темноты.

Глава одиннадцатая

На следующее утро мир всё ещё лежал в обломках.

– Всё кончится очень плохо, – заявила Фурия, входя с Кэт в огромную кухню резиденции. – Дела и без того уже были так себе, а без Ариэля ещё больше экслибров уйдёт отсюда.

Она решила никому не рассказывать о событиях минувшей ночи, даже Кэт. Были темы поважнее. Смерть Ариэля словно магнит притягивала к себе всякую мысль, всякий разговор.

Трое экслибров, которые ещё в лесном лагере были поварами, словно лунатики, блуждали между несколькими сервантами. Кое-кто из их помощников утром вообще не явился, и эти трое исполняли свои будничные обязанности как будто через силу: надо было сервировать ежедневный шведской стол, вне зависимости от того, какая атмосфера царила вокруг.

Кэт и Фурия стояли рядом с дверью в холодильную камеру. Одна экслибра с заплаканными докрасна глазами пронесла мимо них громадную корзину с поджаренными тостами, и у экслибры был такой вид, словно она несла осуждённым на смерть их последний обед.

Кэт выудила из корзины два ломтика и налила из пакета стакан фруктового сока.

– Тебе тоже? – спросила она, показав на второй стакан. Он стоял среди дюжин других на выложенной плиткой кухонной столешнице.