За всем этим я наблюдал с громадной долей удивления. Гнинский, опытный дипломат, почти кричал, бросая великому хану в лицо исключительно жесткие обвинения. Похоже, за последнее время с ним случилось очень многое, и ордынцы окончательно выбили его из равновесия. Он даже начал грозить им кулаком, обещая кровавую расправу, если те хотя бы раз еще осмелятся пересечь польскую границу. И ответа хана долго дожидаться было не нужно. Он с рычанием сорвался со своего места и схватился за оружие, украшенную и покрытую золотом саблю. К хану присоединились и беи, только эти уже с голыми руками, ведь к султану вооруженных гостей не допускали, а ханская сабля была, скорее, элементом его богатого костюма, чем пригодным для применения орудием смерти. Поляки из окружения Гнинского сбились вокруг канцлера, готовясь к драке на кулаках.
Это было нечто небывалое. Подобное поведение в присутствии падишаха должно было навлечь его гнев на все стороны конфликта. Я не мог вспомнить подобного инцидента во времена, когда служил шпионом при султанском дворе. Изумление Талаза доминировало в нашем совместном сознании, и какое-то время я пялился на все это, позабыв о собственном невеселом положении. А ведь собиралась начаться драка по всем правилам перед лицом падишаха, потому что, по какой-то причине, гвардия не торопилась с вмешательством. И вот тут я наконец-то заметил, что капитан охраны не спускает глаз с султана. И тут-то до меня дошло, что повелитель не подает знака прервать скандал, потому что его это веселит. А я еще считал Мехмеда IV полностью лишенным чувства юмора!
В последний миг в пустое пространство между татарами и поляками с поднятыми руками забежал Великий Драгоман, первый придворный
Драгоман остался один на залитой солнцем площадке. Конфликтующие группы отступили еще больше, выслушивая громкие замечания. Голос грека колотил словно колокол, когда он поочередно угрожал то одним, то другим. Маврокордатос напоминал им, где они находятся, и что султанский дворец – это не место для драк.
- Мы оказались в исключительно сложной ситуации. На нас напал непонятный враг, который уничтожает всех и вся, независимо от вероисповедания и национальности! И мы обязаны забыть о глупой гордыне, израненной чести и старых событиях! Польский посол сделал предложение о сотрудничестве, падишах его обдумает и в соответствующее время даст ответ. Глупостью было бы задирать один другого, когда в любой момент нам на головы может пасть беда…
И так оно и случилось. Когда драгоман все это говорил, я услышал нарастающий шум. Дракониха сложила крылья и пала с громадной высоты, словно снаряд. Крылья она разложила в последний момент, чтобы сильное дуновение подняло в воздух облако пыли. Прежде чем облако достигло нас, я увидел, как драгоман, раздавленный лапами твари, гибнет. Грек не успел даже вскрикнуть, похоже, он и не заметил угрозы. Ясмина приземлилась на площади, раздирая землю когтями и хлопая крыльями.
Величиной она была со здание дворца. В ее пасти с успехом мог бы исчезнуть целый человек, возможно, даже всадник с лошадью. Я видел только лишь ее затянутый желтой пылью силуэт, но и этого хватило вспомнить, с кем я имею дело. Я повернулся к гвардейцу, приложившему мне ятаган к спине, схватил его запястье, вывернул руку и обезоружил. Я схватил трофейное оружие, хотя для сражения с драконом длинный клинок никак мне не мог пригодиться, но стукнул им плашмя офицера охраны, чтобы вырвать его из ступора.
- Заберите отсюда суповара, это приказ! – рявкнул я.
Тот глянул на раненого, потом на меня и сам схватился за носилки. Похоже, до него дошло, что причина улетучиться в данной ситуации для него самая подходящая. Так что, уже не оглядываясь на Абдул Агу, я бегом направился к дракону. А вокруг уже царил хаос. Ясмина зарычала, метнула головой вперед, одним движением перекусила какого-то евнуха и бросила его останки в мечущуюся толпу. Затем повернулась и махнула хвостом, скашивая ним сразу нескольких подбегающих гвардейцев, зацепив тут же двух или троих убегавших волохов. Их тела полетели во все стороны, словно выстреленные из пушки. Дракониха снова зарычала, разыскивая меня в разбегавшейся куче народа.
Я знал, кто является ее истинной целью. Эта атака не была случайной. Каким-то чудом Ясмина почувствовала, что я нахожусь поблизости. Выходит, мой след, оставляемый в инфополе, был распознан и нацелен. Выходит, у них имеется мой личностный образец, вот только откуда? – горячечно размышлял я, приближаясь к чудовищу. Прежде чем мне удалось подобраться достаточно близко, Ясмина лапами втоптала в землю атакующих ее копьями евнухов, после чего схватила в зубы кого-то из сановников. Лишь бы только не султана! – мелькнуло у меня в голове. К счастью, то был всего лишь один из визирей. Ноги его еще какое-то время дергались, когда дракониха вонзила зубы ему во внутренности, а когда он кончился, Ясмина бросила труп на землю. Тот с отвратительным чмоканьем приземлился рядом со мной. Я глянул на искаженное страхом лицо убитого – то был Элмас Мехмед Паша, Великий Ага Янычар, командующий корпуса.
Я метнул ятаган обеими руками. Оружие пролетело по дуге, вращаясь в воздухе, чтобы хлопнуться рукояткой о бок драконихи. Та этого даже не почувствовала, сама же в этот миг была занята убийствами бегавших турок. Ясмина одним скачком переместилась в направлении дворца, в котором пряталась большая часть сановников, и всунула башку в двери. Чудище пробило их насквозь, шея ее с треском чешуй, трущихся о камень, расширила отверстие. Когда дракониха пошевелила башкой, вся передняя стена дворца с грохотом завалилась, вздымая очередное облако пыли. Я не знал, успел ли сбежать султан. Дракониха зубами вытащила изнутри нескольких несчастных, чтобы через мгновение с отвращением выплюнуть их пережеванные тела. Это были один из турецких беев, пара слуг и волошский господарь. Недовольная Ясмина мотнула хвостом, превращая в развалины целое крыло здания. Грохот был оглушительный. Люди вопили от перепуга и боли, но со стороны площади перед дворцом стали звучать мушкетные выстрелы – янычары наконец-то открыли огонь. Вот только свинцовые пули отскакивали от чешуи с глухими хлопками.
Я начал выискивать взглядом путь к бегству. Прекрасно – одна из дворцовых башен, срезанная драконьим хвостом, рухнула, но не распалась на кусочки, а вонзилась в окружавшую дворец стену, частично ее заваливая. Я помчался по направлению к ней, обегая дракониху, увлеченно разрушающую дворец и выхватывающую из руин еще живых несчастных. Затем вскочил на поваленную башню и пробежал по ней, выскакивая за дворцовую ограду. Нужно было каким-то образом заманить Ясмину на площадь – это был единственный шанс спасти город от ее бешенства.
Находясь на половине длины сваленной башни, я открыл ранее замкнутый телепатический канал и бросил ей эмоциональный вызов. То был всего лишь импульс, вспышка, в которой я позволил ей увидеть мир моими глазами. Благодаря этому, Ясмина могла меня локализовать. Я приготовился к тому, что ее ответ не запоздает, но, все равно, ее реакция несколько застала меня врасплох. Дракониха повернулась в мою сторону настолько резко, что распорола несколько стен дворца, рассыпая град кирпичей во все стороны. А потом прыгнула на меня, раскладывая крылья. На меня рухнула мчащаяся масса в несколько десятков тонн, бестия облаке летящих обломков.
Я высоко подпрыгнул и в три гигантских скачка преодолел остаток башни, после чего, вслепую, выпрыгнул на улицу. В самый последний момент, потому что секундой позднее на свалившееся строение упало чудовище, разбивая башню на мелкие кусочки. Я чувствовал, как один или два обломка попали мне по спине, а еще один – в бедро, сбивая с ног. Я перекатился в сторону и тут же схватился на ноги. Нужно было бежать, причем – по-настоящему быстро.
Но Михал Пиотровский меня не покинул. Я правильно оценил этого сударя: у него были по-настоящему крепкие нервы, солдат из него был замечательный. Поляк стоял на ландаре, держа в руке зажженную щепку. Площадь перед дворцом была практически безлюдная, все сбежали с воплями, а турецкие солдаты отступили в большем или меньшем порядке. На месте оставался лишь возок польского посла. К счастью, панцирные, в соответствии с моим советом, отпрягли от него лошадей. Животные, увидав гигантское чудище, запаниковали и помчали вдоль по улице, давя убегавших. Осталась лишь сама карета с паном Михалом, все остальные панцирные по приказу ротмистра отступали бегом по направлению к ближайшей улочке.
Я что было сил побежал к ландаре. Чувствовал, что мышцы напрягаются до границ возможного, сердце в груди стучит как сумасшедшее. Сразу же за мной на булыжнике заскрежетала драконья лапа. Ясмина попыталась прихлопнуть меня, словно кот мышь. Через мгновение очередной удар потряс землю, коготь не достал меня буквально на волосок. Я перескочил через брошенную тележку какого-то торговца, чтобы через секунду услышать, как ее с треском вдавливают в землю. Оборачиваться я и не пытался. Одно неверное движение, и мне был бы конец.
- Еще нет! Жди до конца! – заорал я панцирному.
Пан Михал нервно кивнул и похлопал стоящую в повозке пушку. То был стройный фальконет, легкая пушечка с длинным дулом, как правило, заряжаемая пулями величиной с небольшое яблоко. Поляки называли такое орудие шмиговницей или же, ласкательно, соколиком. Посольство по моей просьбе выкупило его у эфенди из Люлебургаза, а пушкари приспособили для одноразового, зато солидного выстрела. Теперь ствол не зиял черной дырой – на него надели конструкцию из листового металла в виде остроконечного конуса.
Я приближался к незаметной пушечке, чувствуя дыхание драконихи на спине. Бежал я прямиком на орудие, не спуская глаз с несколько приподнятого ствола. Еще шаг, еще парочка…
- Огонь! – заорал я.
ebooksa