— Ревнуешь?
— Ты постоянно унижаешь меня!
— А ты? — прорычал испанец. — Думаешь, мне приятно знать, что тебя всю ночь имел грязный уголовник?! — Он вскочил на ноги, хотел приблизиться к жене, возможно, схватить ее за руку, но Лика стремительно отодвинулась от мужа в дальний угол кровати и прошипела:
— Закричу.
Хосе замер:
— Ты серьезно?
— Вернись в кресло.
Мужчина подчинился.
— Мы вернемся к этому разговору позже, — жестко произнесла Лика. — Сегодня праздник, и я хочу как следует повеселиться.
— С этим мордоворотом? — угрюмо спросил Хосе.
— Во всяком случае, он меня хочет.
— Потому что ты самая настоящая шлюха, и твое место в борделе «Трех обезьян», — жестко произнес Родригес, глядя прямо в глаза жены.
Митроха, наблюдающий за семейной ссорой через коммуникатор, в который шло изображение с установленной в спальне видеокамеры, довольно усмехнулся.
И не обратил внимания на странный жест Лики — услышав последние слова Хосе, она на мгновение поднесла к виску левую руку.
Так, словно у нее неожиданно заболела голова.
Победа или поражение? Шаг вперед или в пропасть? Уцелеет вагон или распадется?
К чему приведет гибель Карбида?
Рус понимал, что вожак тянул ребят в никуда, как правильно сказала Пэт — под пули безов. Билет в один конец. Поэтому он не протестовал против безумного пари и приложил все силы, чтобы уговорить свамперов не винить девчонку в гибели лидера. Впрочем, это дело прошлое, время вспять не повернуть.
Но что дальше?
Как ни странно, Рус задался этим вопросом только после смерти Карбида. Не верил, что вожак проиграет? Не верил. И сейчас ломал голову над тем, что делать.