— Везде воняет, — пробурчал Рус.
— И на наших фабриках тоже?
— Везде.
— Но ведь у нас совсем другую жратву делают! Не кошерную.
— Кошерная у евреев. А у мусульман она как-то иначе называется.
— Вот видишь! Потому она и воняет.
— Ерунда, — негромко и как всегда бесстрастно произнес Кимура. — Все фабрики воняют одинаково.
Глаза у Кимуры такие же бесстрастные, как голос. Сейчас, в тяжелом фабричном сумраке, это не важно, но днем они просто щелки — узкие и неприступные. Кимура самурай, но не настоящий, полукровка, болотник, потому он со свамперами, а не с островитянами, гоняющими по Сашими.
— Ты жрачку аравийскую пробовал? — осведомился Дрон.
— Пробовал.
— Она воняет. Поэтому и на фабрике этой воняет!
Сказал и гордо отвернулся, довольный тем, что утер желтомазого. К Кимуре Дрон относился немного свысока, но в спорах, как правило, уступал.
— Все фабрики воняют, — повторил почти-самурай. — Соя, химия и трансгенная картошка. Они везде одинаковые. И смешивают их везде одинаково.
— Я же велел заткнуться! — негромко прорычал Карбид, и Дрон, собравшийся было оспорить последнее заявление, умолк.
Четверо байкеров шли по огромному цеху, механические кишки и желудки которого с сопением, шипением и пыхтением перерабатывали вонючую массу. На мгновение Русу показалось, что он находится в пищеводе гигантского дракона, и парень с трудом сдержал рвоту. Ее вызвал не запах. Ее вызвало понимание, что он сам не раз питался продуктами с этой фабрики, что запихивал в себя хлюпающую в чанах и колбах массу. Котлеты, лапшу, курицу, рыбу… В последних залах чавкающая слякоть растекалась по нескольким рукавам, изменялась, приобретала форму, чтобы завтра появиться на столе в виде лепешки с сыром или стейка. Но путь байкеров лежал к истокам вонючей реки, туда, где смешиваются ингредиенты. Они видели, из чего на самом деле состоят продукты, и Рус вдруг поймал себя на мысли, что еще долго не сможет прикоснуться к еде.
Теперь понятно, почему фабрики автоматизированы.
— Дрон, давай к дверям!
— Понял.
— Кимура…
Но самураю не надо напоминать об обязанностях: он уже возле терминала. Там место оператора, а потому всегда горит лампочка дежурного освещения. Рус увидел, как Кимура склонился к монитору, как его пальцы забегали по клавиатуре. Пальцы живы, пальцы торопятся, а глаза — бесстрастные черные щели.