Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра

– Пора вставать, сын мой, – сказала она, стараясь говорить резким, повелительным тоном. – Тебе еще нужно помыться, и одеться, и сделать много телефонных звонков, хейя, и доставить своей бедной старой Матери еще больше забот и больше работы, хейя?

– Да, Матушка, – зевая, промычал Данросс по-кантонски, потом встряхнулся, как собака, потянувшись еще раз, встал с постели и голым пошел в ванную.

Она критически оглядела его долговязое тело. Почти все ноги в жутких извилистых шрамах от старых ожогов, полученных в горящем самолете. Но ноги крепкие, бока крепкие, и у ян непоколебимо здоровый вид. «Хорошо, – думала она. – Приятно видеть, что все хорошо». Но все же переживала, что он такой худой, никак не отпустит солидного брюшка, и это при его богатстве и положении.

– Ты мало ешь, сын мой!

– Больше чем достаточно!

– В ведре горячая вода. Не забудь сполоснуть зубы.

Довольная, она стала застилать постель.

– Ему нужно бы отдохнуть, – бормотала она, не отдавая себе отчета, что говорит вслух. – Последнюю неделю работал без конца, как одержимый, страх и на лице был написан, и витал над ним. Такой страх может и в могилу свести. – Закончив с кроватью, она крикнула: – И смотри не задерживайся сегодня допоздна! Ты должен заботиться о себе, и если гуляешь с какой-то шлюхой, приводи ее сюда, как человек благоразумный, хейя?

Услышав, как он рассмеялся, она обрадовалась. «Немного смеха я слышала от него за последние несколько дней. Мужчине нужен смех и молодость инь, чтобы питать ян».

– А? Что? Что ты сказал?

– Я спросил, где Первая Дочь?

– Она то тут, то там, вечно где-то пропадает, все гуляет с новым варваром. – Подойдя к двери ванной, А Тат смотрела, как он льет на себя воду. – С этим длинноволосым, в мятой одежде, что работает в «Чайна гардиан». Не нравится он мне, сын мой. Ой, совсем не нравится!

– А куда они отправились «гулять», А Тат?

Старуха пожала плечами, шамкая деснами.

– Чем быстрее Первая Дочь выйдет замуж, тем лучше. Пусть у другого о ней голова болит, а не у тебя. Или стоит надавать ей плетью хорошенько по заднему месту. – Он снова засмеялся, и она задумалась: «А теперь-то чего смеяться?» – Простоват он становится, – пробормотала она и поковыляла из комнаты. Уже подойдя к дальней двери, А Тат крикнула: – Там для тебя есть еда, поешь немного перед уходом.

– О еде не беспокойся… – Данросс осекся: он знал, что говорить без толку. Она вышла, что-то ворча под нос, и закрыла за собой дверь.

Стоя в ванной, он вылил на себя еще один ковш холодной воды. «Боже, хоть бы закончились эти перебои с водой. Славно было бы сейчас постоять под горячим душем», – думал он, а мысли все равно возвращались к Адрион. Тут же вспомнились увещевания Пенелопы: «Когда ты станешь взрослым, Иэн? Она, вообще-то, уже живет своей жизнью, а ты все как мальчишка!»

– Я стараюсь, – пробормотал он, яростно растираясь полотенцем.

Перед тем как лечь спать, он позвонил Пенелопе. Она уже была в Эвисъярд-Касл, а Кэти все еще оставалась в лондонской клинике – потребовались дополнительные анализы.

– Она должна приехать на следующей неделе. Я так надеюсь, что все будет хорошо.