Гайдзин

– Сожалею, но они лишены смысла. Они даже не выглядят как китайские – китайские или японские, иероглифы все пишутся одинаково. – Внезапно ему в голову пришла какая-то мысль, он перевернул листок и охнул: – Токайдо – вот что они означают! – Его лицо побелело. – Вы просто срисовали их вверх ногами. Токайдо увязывает все воедино! Он хотел, чтобы вы знали, хотел, чтобы все Поселение знало. Так бы оно и случилось, расскажи вы кому-нибудь о том, что произошло с вами! Но зачем ему это понадобилось?

Ее пальцы, дрожа, поднялись к вискам.

– Я… я не знаю. Возможно… я не знаю. Он… он теперь уже, наверное, умер, мсье Струан ранил его… конечно же, он должен быть мертв.

Андре нерешительно помолчал, беспокойно взвешивая доводы за и против.

– Раз уж у нас так много общих секретов и мне ясно, что вы умеете их хранить, сожалею, но я должен открыть вам еще один. – Он рассказал ей про Хоуга и операцию. – Это была не его вина, Хоуг никак не мог знать о том, кого он лечит. В этом есть своя ирония, но оба врача порекомендовали не говорить вам об этом, чтобы не расстраивать вас.

– Это из-за Бебкотта и его напитка со мной произошло то, что произошло, – проговорила она чуть слышно, и от звука ее голоса холодок пробежал у него по коже. – Стало быть, этот человек жив?

– Мы не знаем. Хоуг считает, что шансов у него было мало. Зачем этому дьяволу понадобилось раскрывать перед всеми свое злодейство, Анжелика?

– Есть еще какие-нибудь секреты, касающиеся этого кошмара, которые вам известны, а мне нет?

– Нет. Так почему он захотел, чтобы все узнали? Бравада?

Долгое время она стояла и смотрела на иероглифы, написанные ею. Стояла неподвижно, только грудь размеренно поднималась и опускалась вместе с ее дыханием. Потом, не проронив больше ни слова, она вышла. Дверь тихо закрылась за ней.

Он удивленно покачал головой, потом взгляд его вернулся к бумаге.

Тайрер сидел в маленьком бунгало, примыкавшем к британской миссии, которое он делил с Бебкоттом, и упражнялся в каллиграфии вместе с Накамой – под таким именем он знал Хирагу.

– Пожалуйста, скажите мне, как по-японски будет: сегодня, завтра, послезавтра, на следующей неделе, на следующий год, все дни недели и все месяцы года.

– Да, Тайра-сан. – Хирага тщательно проговаривал японское слово и смотрел, как Тайрер записывает латинскими буквами, как оно звучит. Потом Хирага вписывал иероглифы в специально оставленные пробелы и снова смотрел, как Тайрер копирует их. – Вы харосый уценик. Всегда сохраняйте один порядок, когда писать, ‘рег’кий, тогда нет забывать.

– Да, я начинаю понимать. Спасибо, вы очень помогаете мне, – учтиво ответил Тайрер. Ему нравилось писать, читать, учиться – и учить в ответ, он заметил, что Накама необычайно сообразителен и схватывает все на лету. Он прошелся вместе с ним по списку слов и, когда добился нужного результата, сказал: – Хорошо. Благодарю вас. Теперь, пожалуйста, пойдите к Райко-сан и подтвердите мое свидание на завтра.

– «Потви’рдить», паза’рста?

– Убедиться. Убедитесь, что мое свидание будет.

– А, понимаю. – Хирага поскреб подбородок, уже потемневший от однодневной щетины. – Я пойду сейчас потви’рдить.

– Я вернусь после второго завтрака. Пожалуйста, будьте здесь. Мы сможем попрактиковаться в разговорной речи, и вы расскажете мне еще что-нибудь о Японии. Как мне сказать это по-японски?

Хирага дал ему нужные слова. Тайрер записал их на слух в тетрадь, теперь уже целиком исписанную словами и фразами, и повторил несколько раз, пока не остался удовлетворен. Он уже собирался отпустить Накаму, но тут, вдруг вспомнив о чем-то, спросил: