Гайдзин

«Да, и я пролила реки слез, мучаясь из-за этого, – угрюмо подумала она, сохраняя невинное выражение глаз, ненавидя его и то, что была вынуждена довериться ему. – Будь ты проклят за то, что мне приходится отдавать свою жизнь тебе в рабство, но, благодарение Богу, я теперь вижу тебя насквозь. Малкольм и Джейми правы: все, чего ты хочешь, это или диктовать свою волю дому Струанов, или сокрушить его. Это проклятие, что мне вообще приходится довериться мужчине. Если бы только я была в Париже или даже в Гонконге, нашлись бы десятки женщин, к которым я могла бы тайно обратиться за необходимой помощью, но здесь таких нет».

Она позволила нескольким слезинкам появиться на глазах.

– Пожалуйста, помогите мне.

Он вздохнул:

– Я поговорю с Бебкоттом сегодня утро…

– Вы с ума сошли? Немыслимо обращаться к нему, мы не посмеем. Как и к Хоугу. Нет, Андре, я продумала все очень тщательно. Ни один из них не подойдет. Мы должны найти кого-нибудь еще. Какую-нибудь мадам.

Он опять уставился на нее, открыв рот, ошеломленный этим спокойным голосом и логикой.

– Вы имеете в виду маму-сан? – запинаясь, выговорил он.

– Кто это?

– О… это женщина, японка, которая… содержит местные дома терпимости, заключает контракты на услуги девушек, договаривается о ценах, назначает девушек. И так далее.

Она нахмурила лоб:

– Я не подумала об одной из них. Зато я слышала, что здесь есть один такой дом, дальше по дороге.

– Бог мой! Вы говорите о доме Озорницы Нелли… в Пьяном Городе? Я бы не пошел туда и за тысячу луидоров.

– Но разве этот дом содержит не сестра миссис Фортерингилл? Знаменитой миссис Фортерингилл из Гонконга?

– Откуда вы о ней знаете?

– О боже, Андре, разве я похожа на тупоголовую ханжу-англичанку? – раздраженно вскинулась она. – Каждая европейская женщина в Гонконге знает о заведении миссис Фортерингилл для юных леди, хотя все притворяются, что им ничего не известно, и никогда не говорят о нем открыто, к тому же все, кроме разве что самых глупых, знают о том, что их мужья посещают китайские бордели или имеют любовниц-китаянок. Какое лицемерие! Даже вы поразились бы, услышав, о чем беседуют леди в уединении своих будуаров или когда поблизости нет мужчин. В Гонконге я услышала, что ее сестра открыла дом здесь.

– Это не то же самое, Анжелика, здешний дом обслуживает матросов, пьяниц, людей без определенных занятий – отбросы общества. Озорница Нелли вовсе не сестра ей, она просто заявляет так, вероятно, платит определенную мзду за пользование именем.

– О! Так куда же вы ходите? Развлекаться?

– В Ёсивару, – ответил он и объяснил, поражаясь в душе этому разговору и тому, что он тоже может быть столь откровенен.

– Есть у вас особое место, особый дом? Такой, где вы в хороших отношениях с мамой-сан?