Улыбка исчезла с его лица, потом вернулась назад.
– Вы, конечно, шутите, но зачем такие шу…
– Просто выслушайте меня, прошу вас. – Анжелика пододвинула свой стул ближе к нему. – Меня изнасиловали в Канагаве…
Он ошеломленно смотрел на нее, пока она рассказывала ему, что, по ее мнению, с ней случилось, что она решила делать, как скрывала весь этот ужас с тех самых пор.
– Это действительно произошло? Было на самом деле?
Она подняла руку, словно давала присягу в суде:
– Я клянусь в этом, как перед Богом. – Теперь руки ее лежали у нее на коленях, одна поверх другой. Бледно-желтое дневное платье с турнюром, крошечный оранжевый капор и зонтик.
Он покачал головой, не в силах собраться с мыслями:
– Все это кажется невозможным.
За свои зрелые годы он был действующим лицом многих подобных трагедий в жизни мужчин и женщин: в некоторых он участвовал по приказу свыше, в некоторые сам забредал ненароком, многие подготовил и приблизил своими руками, оборачивая большинство из них, если не все, на пользу делу: Франции – революции, свободе, равенству, братству, императору Луи Наполеону – кто бы или что бы ни было в моде на тот момент, – и в первую очередь на пользу себе.
– Мне нужно устранить это препятствие, Андре.
– Вы имеете в виду аборт? Вы же католичка!
– Вы тоже. Это дело останется только моим и Господа.
– А как быть с исповедью? Вам придется исповедаться. В это воскресенье вы должны пойти и…
– Это останется между мной и священником, а потом Господом. Сначала необходимо устранить саму проблему.
– Это противно законам Божеским и человеческим.
– И совершалось на протяжении столетий с незапамятных времен. – В ее голосе появились резкие нотки. – Обо всем ли вы сами рассказываете на исповеди? Прелюбодеяние ведь тоже против законов Божеских, не так ли? Убийство тоже против всех законов. Не так ли?
– Кто говорит, что я кого-то убивал?
– Никто, но более чем вероятно, что убивали или были причиной смерти. Мы живем в жестокое время. Андре, мне нужна ваша помощь.
– Вы рискуете обречь себя на вечное проклятие.