Гайдзин

Абэ послушно остановился. Еще одна яростная схватка, к которой Ёси едва успел обрести равновесие. Противники были достойны друг друга; Ёси намного превосходил девушку силой, хотя и не имел такой практики.

Их клинки сомкнулись. Она быстро отступила на шаг, понимая, что он обязательно возьмет верх в таком единоборстве, сделала обманное движение и слепо ринулась вперед, отбросив всякие правила. Ее меч вонзился ему в плечо. Этот выпад покалечил бы менее искушенного бойца, но он предвидел этот удар, и клинок лишь легко его ранил. Ёси, однако, громко вскрикнул и, раскрывшись, опустил свой меч; лицо его исказила притворная гримаса боли. Забыв об осторожности, она двинулась вперед, чтобы добить его. Но он оказался не там, где она ожидала его найти. Его меч описал яростную дугу от пола, застав ее врасплох, и отсек ей вооруженную руку чуть выше кисти. Ее меч, кувыркаясь, подлетел в воздух, мертвые пальцы все еще сжимали рукоятку.

Она удивленно уставилась на культю, из которой потоком хлестала кровь. Боли не было. Ее вторая рука пережала обрубленную кисть, замедлив кровотечение. Телохранители снова бросились вперед, чтобы схватить ее, но Ёси опять с проклятиями отогнал их. Грудь его ходила ходуном, он пытался отдышаться, ни на мгновение не сводя с нее настороженных глаз.

– Кто ты?

– Сумомо Фудзахито… сиси, – выдохнула она.

Силы и мужество быстро покидали ее. На последнем подъеме она простонала сонно-дзёи-и-и-и, отпустила кисть, стала шарить в рукаве, нащупывая последний сюрикен, нашла его, погрузила одно отравленное острие себе в руку и, покачнувшись, шагнула к Ёси, чтобы вонзить сюрикен в него. Но он стоял наготове.

Могучий удар поразил ее точно в то место, где шея соединяется с телом. Меч рассек тело и вышел как раз под мышкой. Все стоявшие рядом, как один, с шумом втянули в себя воздух, уверенные, что стали свидетелями деяния, рассказы о котором столетиями будут передаваться из уст в уста и которое подтвердило право этого человека считаться достойным потомком великого сёгуна и являться носителем славного имени. Но все были при этом и потрясены обилием крови, залившей все кругом.

Абэ первым обрел способность говорить.

– Что произошло, повелитель?

– Я победил, – хмуро ответил Ёси, осматривая плечо; кимоно в этом месте напиталось кровью. У него по-прежнему сильно кололо в боку и в сердце. – Приведите врача… Потом мы выезжаем.

Люди бросились выполнять его приказание. Абэ оторвал взгляд от трупа Сумомо. Койко жалобно стонала и корчилась на полу, ее ногти царапали татами, оставляя в циновках дыры. Он двинулся к ней, но Ёси остановил его:

– Осторожно, болван! Она тоже участвовала в заговоре!

Абэ опасливо откинул нож Сумомо в сторону.

– Переверни ее!

Он подчинился, по-прежнему орудуя ногой.

Крови почти не было. Сюрикен пришпилил кимоно к телу, быстро остановив кровотечение; стальной кружок был погружен в ее грудь почти до половины. Пульсирующая боль, накатываясь волнами, искажала ее лицо уродливой гримасой, в другие же моменты Койко была все так же ослепительно прекрасна.

Ёси обуревала ненависть.

Никогда еще не был он так близко к смерти. Предыдущее покушение было сущим пустяком в сравнении с этим. Как ему удалось выдержать этот натиск и неожиданное нападение, он и сам не понимал. Полдюжины раз она брала верх над ним, он знал это, и ужас, испытанный им на пороге смерти, был совсем не таким, каким он его себе воображал. Такой ужас способен лишить мужества кого угодно, подумал он, чувствуя, как в нем поднимаются ярость и желание изрубить Койко на куски за ее предательство или оставить ее корчиться здесь в муках.

Ее пальцы бессильно скребли грудь в том месте, где сосредоточилась эта невыносимая боль; она пыталась вырвать из своего тела то, что было ее причиной. И не могла. Дрожь пробежала по ее телу. Глаза открылись, и она увидела Ёси, стоящего над ней, и тогда ее руки оставили грудь и поднялись к лицу, пытаясь поправить растрепавшиеся волосы, чтобы они выглядели аккуратно в его присутствии.

– Помогите мне, Тора-тян, – всхлипнула она, слова клокотали у нее в горле, – пожалуйста, помоги-ите мне-е-е… больно…