Гайдзин

– Почему?

– Я получаю информацию от Тайрера, который имеет ее от своего ручного самурая Накамы, – Анри, Тайрер поразительно хорошо говорит по-японски после того короткого времени, что он здесь. У него замечательные способности к языку, поэтому нам следует серьезно присматривать за ним и располагать к себе. Тайрер выяснил, что существует сильная неприязнь между этим Андзё и Торанагой Ёси, который, подобно вам, является патрицием, в то время как Андзё больше плебей.

Его позабавило, как Сератар надулся от гордости, услышав эту лесть, – он был не большим патрицием, чем сам Андре.

– Мы будем тайно подбивать англичан на то, чтобы расправиться с этим Андзё, а сами в последний момент отстранимся от фактического столкновения и все это время будем привязывать к себе Ёси, сделав это нашей первостепенной тайной национальной политикой. Мы превратим его в союзника, мы должны это сделать, потом, действуя через него, мы спихнем британцев в их выгребную яму и станем контролировать здесь все иностранное присутствие.

– Как мы добьемся этого, Андре? Привяжем его к себе?

– Доверьте это мне, – ответил он, снова положившись на то, что через Райко, предоставляя ей ценную информацию и деньги, он сможет установить нужные контакты и сблизиться с Ёси. – Он станет тем ключом, который отомкнет нам Японию. Нам придется вложить кое-какие деньги, немного. Но, положив их в нужный карман… – («…а кое-что перекочует и в мой», – фыркнул он про себя,) – я гарантирую успех. Он будет нашим Рыцарем в Сияющей Броне. Мы поможем ему стать сэром Галахадом, который погубит короля Артура Крошки Вилли.

«Почему же нет? – снова повторил он про себя, стоя на променаде вместе с Тайрером, еще одной ключевой фигурой на шахматной доске французского влияния в Азии. – Филип будет…»

«Боже мой!» – едва не вырвалось у него, когда в его голове мелькнула вдруг дикая мысль: «Если Струана убьют на дуэли и Анжелика станет дамой без масти, не сможет ли она стать Гвиневерой для этого джапо Ёси? Почему бы и нет? Ему, возможно, понравился бы этот экзотический кусочек. Через Райко, возможно, Анжелика могла бы… потому что источник ее средств иссякнет с пугающей быстротой, и она, следовательно, окажется уязвимой».

Он рассмеялся и отбросил мысль об этом: она была слишком сумасшедшей, чтобы серьезно продумывать ее сегодня ночью.

– Филип, – произнес он, желая, чтобы тот считал его своим лучшим другом, – если мы сможем помочь нашим хозяевам найти верное решение и осуществить его… а?

– Это было бы чудесно, Андре!

– В один прекрасный день вы станете здесь послом.

Тайрер рассмеялся:

– Не говорите глупостей.

– Это не глупости. – Несмотря на то что они всегда будут во враждующих лагерях и он должен сохранить возможность влиять на него, Тайрер ему искренне нравился. – Через год вы будете свободно говорить и писать по-японски, Крошка Вилли вам доверяет, у вас есть ваш козырь в колоде, Накама, который вам поможет. Почему же нет?

– Почему же нет? – повторил Тайрер с улыбкой. – Пусть сегодняшний вечер закончится на этой приятной ноте. Счастливых снов, Андре.

В клубе все еще продолжался шумный, пьяный спор среди тех немногих торговцев, что еще сидели у стойки. Несколько морских и армейских офицеров, Твит и остальные торговцы сидели за столиками, в беспорядке расставленными по залу, и опрокидывали «по последней».

За столиком у окна сидели граф Сергеев и недавно прибывший швейцарский министр Фриц Эрлихер. Русский спрятал в усы снисходительную усмешку, наклонившись над бокалами с портвейном.

– Они все дураки, герр Эрлихер, – произнес он, перекрывая гул.

– Вы полагаете, этот юный Струан говорил серьезно?