Экспансия,

– Сказал. Только непонятно – то ли она обрадовалась, то ли ещё больше расстроилась.

– А сам как думаешь?

Дар повернулся к собеседнику и намного тише ответил:

– Ты же знаешь, Алекс, кто я на самом деле – язычник. И не нуждайся орден в нашей помощи, то ты первым бросился бы на меня с мечом. Ведь так?

Фон Гейер утвердительно кивнул.

– Но союз с нами сейчас жизненно необходим тамплиерам, и поэтому вы ведёте себя со мной так, будто я обычный христианин.

Снова молчаливый утвердительный кивок.

– Хотя многое из того, что ты видел у нас, тебе по нраву. Ведь ты сам вышел из простых воинов и испытал несправедливость и жестокость этого мира на собственной шкуре. Будь ты славом, как бы могла сложиться твоя судьба? Не примеривался?

Ответ последовал не сразу, но всё же рыцарь решился его озвучить, и его голос прозвучал с неприкрытой горестью:

– Мне слишком поздно менять убеждения и веру, Дар. Хотя, будь я помоложе, пожалуй, решился бы остаться в вашей державе. Да и руки мои в крови не то что по локоть… Если собрать всех, кого я убил, этот холм покроет меня с головой, и среди мертвецов будут не только мужчины, но и женщины, и даже дети…

– Вот видишь… Любой союз диктуется целесообразностью самого союза. Пока мы нужны, магистр закрывает глаза на всё. Даже на сотрудничество с еретиками и иноверцами. А как только в нашей помощи отпадёт необходимость, то те из нас, кто окажутся в его руках, сразу взойдут на костёр…

– Вряд ли.

На этот раз Дар удивился не на шутку:

– Почему ты так думаешь?

– Одо де Сент-Аман принёс клятву на Библии от лица всех магистров ордена. В том числе и будущих. Значит, он может лишь разорвать союз, но не предать, и тем более не отправить вас на костёр. Такая клятва значит для нас, христиан, гораздо больше, чем ты думаешь, ибо от неё зависит бессмертие души. А гореть в геене огненной никто не захочет.

Дар вздохнул:

– Иногда и душу предают, друг мой… Ты поплывёшь с нами на Поющие острова?

Рыцарь отрицательно мотнул головой:

– Увы, нет.

– Значит, больше мы с тобой не встретимся?