Предположив, что изъятие было проведено по официальному распоряжению, я сделал запрос в канцелярии Скотленд-Ярда, а также в архивах гестапо и СС. Везде мне ответили, что работы профессора не запрещались цензурой и никаких приказов касаемо его самого и его семьи нет. Возможно, я что-то упустил или совершил какую-то ошибку и буду признателен, если вы мне на нее укажете. Очень надеюсь получить от вас ответ на эту загадку, которая пока является величайшей в моем недолгом опыте сыска.
Также при случае передайте инспектору Арчеру, что я вышел на след того самого протеза. Человек, назвавшийся Споудом, записался на ремонт и замену детали в генеральный лагерь военнопленных Литтл-Уиттенхэм в Беркшире, на семнадцатое ноября в половину четвертого пополудни.
Искренне ваш,
Впоследствии Дуглас задавался вопросом, что же заставило его подойти с письмом к окну – нехватка ли света, праздное любопытство или дурное предчувствие. Подняв глаза, он заметил на другой стороне улицы лошадь и крытую брезентом повозку. Какой-то человек подтащил к ней добытое где-то кресло, забросил под брезент и влез следом, скрывшись из виду. Ярдах в пятидесяти на углу остановились и завели разговор два велосипедиста. Воротники у обоих были подняты – начинался дождь, и тротуар покрылся темными пятнами.
Дуглас убрал записку и фотографию в портфель. Немного подумал и снова достал. Перечитал записку в третий раз. На протяжении всей карьеры он имел среди коллег репутацию человека, который всегда предельно аккуратен в обращении с вещдоками. Но теперь правила игры изменились. Не без угрызений совести Дуглас разорвал записку на мелкие клочки и смыл в унитаз, проделал то же самое с приложенным списком библиотек и архивов. Подошел к окну. Хозяин телеги, видимо, ушел, привязав поводья к фонарному столбу. Лошадь терпеливо ожидала, стоя под моросящим дождем. Дуглас закрыл портфель и пошел вниз. В коридоре первого этажа было пусто, только лежали собранные в кучки обломки мебели для растопки.
Дуглас щелкнул выключателем, однако свет не загорелся. Пришлось немного подождать, пока глаза привыкнут к темноте. Свет проникал в коридор лишь через щелочку под дверью толстяка. Оттуда же доносилась музыка – оркестр Гарри Роя, композиция «Кто-то любит меня, не знаю я, кто». Словно в ответ на шаги в коридоре радио зазвучало громче.
– Идите, идите, офицер.
Кое-что стало видно. Неподвижная темная фигура. Незнакомец стоял у самой двери на коврике для вытирания ног.
– Вы кто такой?
– Я «кольт» сорок пятого калибра, нацеленный прямо вам в брюхо, офицер. Так что вы идите, идите.
Юго-западный акцент, вероятно, Девон. Обращение «офицер» к полисмену обычно применяют те, кто хочет быть причисленным к респектабельному среднему классу. Очень медленно Дуглас спустился еще на ступеньку. Человек шагнул навстречу. Когда до низа оставалось три ступеньки, Дуглас перескочил их, швырнув в незнакомца портфель.
Послышался резкий вдох – все-таки портфель был довольно тяжелый, – затем хлопок выстрела из пистолета с глушителем. Зазвенело разбитое стекло, пуля попала в окошко черного входа. А потом Дуглас ринулся в атаку. Он не был в первоклассной физической форме, но, как большинство мужчин, пренебрегающих регулярными упражнениями, мог взять весом. Прыгнув на незнакомца, сбил того с ног, чуть не вынеся его спиной дверь, и закрепил успех хорошим ударом в солнечное сплетение. Незнакомец сложился пополам, хватая ртом воздух. Одной рукой он держался за живот, в другой все еще сжимал пистолет.
Дуглас пинком вышиб пистолет – с таким энтузиазмом, что поцарапал себе ботинок, – и тут же подхватил и навел на своего противника. «Кольт» сорок пятого калибра с громоздким самопальным глушителем, здоровенный, как мушкетон, и очень плохо сбалансированный. Вот почему незнакомец не успел выстрелить вовремя.
– А ну вставай! – велел Дуглас. – Дай-ка посмотрю на тебя.
И он отступил на полшага назад. Не будь этот человек настолько оглушен, он мог бы как-то выдать Дугласу то, что происходит у того за спиной. Но бедняга скорчился на четвереньках, сотрясаясь от рвотных позывов, и даже не поднял голову.
А Дугласа вдруг схватили сзади руками мощными, как стальные канаты, и невозможно было не то что вывернуться – даже пошевелиться. На грязных обоях возник прямоугольник света, музыка Гарри Роя стала оглушительной.
– Какая сволочь тут стреляет?! – заорал толстяк.
– Возвращайся в свою клетку, ты, горилла, – приказал голос у Дугласа над ухом. – Мы тут ненадолго.
В ноздри Дугласа проник густой душный запах, на лицо легла мокрая тряпка, и от ее вони защипало в глазах. Он пробовал хотя бы отвернуться, но кто-то крепко держал его голову. Свет погас, и Дуглас провалился в бездонную, медленно вращающуюся дыру.
Очнулся он на руках у Гарри Вудса. Чей-то голос в стороне произнес:
ebooksa