Эндеру не хотелось думать о смерти Великана. Она и без того уже задержалась, но, пока Великан был жив, оставалась надежда, что удастся его спасти – или, по крайней мере, успеть сообщить хорошие новости, прежде чем он умрет.
– Не можем же мы обсуждать это при Великане, – сказала Карлотта.
– Здесь, в рубке, его нет, – заметил Эндер.
– Ты же знаешь – если он захочет, может нас слышать.
Чем больше времени Карлотта проводила в обществе Сержанта, тем больше становилась похожа на него. Паранойя. Мол, Великан их слышит.
– Если он сейчас нас слышит, то знает, что у нас собрание, и на какую тему – тоже знает, так что все равно станет нас слушать, где бы мы ни были.
– Сержант предпочитает подстраховаться. Так он лучше себя чувствует.
– А я лучше себя чувствую, когда мне не мешают заниматься своим делом.
– Ни у кого во всей вселенной нет синдрома Антона, кроме нас, – сказала Карлотта, – так что ученые давно прекратили им заниматься, даже если у них вечное финансирование. Прими как данность.
– Может, они и прекратили, но не я, – возразил Эндер.
– Как можно заниматься научной работой без лабораторного оборудования, без подопытных, вообще без ничего?
– Зато я невероятно умный, – весело заявил Эндер. – Я просматриваю все данные об исследованиях в области генетики и ищу связь с тем, что нам уже известно про ключ Антона с тех времен, когда над проблемой трудились выдающиеся ученые. И связь эту я могу найти там, где людям ее никогда не увидеть.
– Мы – люди, – устало вздохнула Карлотта.
– Если у меня все получится – наши дети ими уже не будут, – сказал Эндер.
– Никаких детей у нас на самом деле быть не может, – возразила Карлотта. – Не стану же я спариваться с кем-то из моих братьев, и с тобой в том числе? Никогда и ни за что. Меня от одной только мысли тошнит.
– Тебя тошнит при мысли о сексе, – ответил Эндер. – Но я подразумеваю под «нашими детьми» вовсе не тех, что могут у нас родиться. Я имею в виду детей, которые у нас появятся, когда мы воссоединимся с человечеством, – и вовсе не обычных детей вроде наших давно умерших братьев и сестер, которые остались с матерью, женились и родили собственных детей. Я про детей со взведенным ключом, таких же маленьких и умных, как и мы. Если я найду для них лекарство…
– Лекарство – избавиться от всех детей вроде нас, оставив только нормальных. И тогда хлоп – и синдрома Антона больше нет.
Карлотта постоянно возвращалась к одному и тому же аргументу.
– Это не лекарство. Это истребление нашего нового биологического вида.
– Никакой мы не вид, раз можем скрещиваться с людьми.
ebooksa