– Зачем? Она уже сделала свою работу, и превосходно. Насколько я тебя знаю, у тебя есть другие способы выявить слизняка, помимо ее чутья. Мэри – слишком хороший агент, чтобы прозябать на работе телохранителя.
– Погляди-ка на него! С каких это пор ты начал указывать мне, куда отправлять других агентов? Ну-ка отвечай, но прежде как следует подумай.
– Ладно, проехали, – сказал я, постепенно вскипая. – Короче, если Мэри не уходит в отпуск, то и я не собираюсь, а причины тебя совершенно не касаются.
– Она хорошая девочка.
– А я разве говорил, что нет? Не суй нос в мои дела. А пока дай мне какую-нибудь работу.
– Я уже сказал: ты должен взять отпуск.
– Чтобы у меня не было свободного времени, когда оно появится у Мэри? У нас тут что, институт благородных девиц?
– Я же говорю: тебе нужен отпуск, ты переутомился.
– Тьфу!
– Послушай меня, ты хороший, иногда даже прекрасный агент, когда в форме. Но прямо сейчас не в форме. Устал. Нет, заткнись и слушай: я послал тебя на простейшее задание. Проникнуть в захваченный город, посмотреть все, что там можно увидеть, и доложиться в назначенное время. И что делаешь ты? Сначала так перенервничал, что застрял в пригороде, боясь сунуться в центр. Потом, вместо того чтобы смотреть в оба, три раза едва не спалился. А на обратном пути умудрился сжечь свой транспорт и вернулся позже всех назначенных сроков, когда твоя информация не имела ни малейшего значения. У тебя нервы ни к черту, и все твои рассуждения тоже ни черта не стоят. Убирайся в отпуск немедленно – фактически это будет отпуск по болезни.
Я стоял перед ним, и уши мои горели огнем. Хвала Небесам, он не стал обвинять меня в провале операции «Ответный удар», хотя мог бы добавить еще и это. Я чувствовал, что его слова несправедливы, и в то же время понимал, что в них есть доля правды. Раньше мои нервы были как стальные канаты, а теперь у меня дрожали руки, когда я пытался закурить.
И все же он дал мне задание – первый и единственный раз, когда я выиграл в споре со Стариком.
И задание это было – хуже не придумаешь. Следующие несколько дней я выступал перед всякими пентагоновскими шишками, отвечал на их дурацкие вопросы о том, что титанцы едят на ланч, и объяснял, как лучше подступиться к человеку, которого оседлал паразит. Меня представляли в качестве «эксперта», но добрая половина «учеников» почему-то считала, что они знают о титанцах гораздо больше, чем я.
Никогда не понимал, почему люди так цепляются за свои иллюзии?
21
Операция «Паразит» тем временем, похоже, полностью зашла в тупик. Титанцы удерживали красную зону, но не могли выбраться оттуда незамеченными. Сами мы тоже не пытались больше проникнуть на их территорию, потому что, как ни крути, каждый паразит держал в заложниках одного из наших людей. И такая ситуация могла продлиться еще долгое время.
От ООН помощи ждать не приходилось. Президент хотел от них минимального сотрудничества: всего-то предложил ввести режим «Голая спина» на всей планете, но участники сессии мялись, хмыкали, нерешительно переглядывались и в конце концов переадресовали предложение специальному комитету для дополнительной проверки. А на самом деле нам просто никто не верил. В доме пожар, но люди понимают это, только когда горит прямо под ногами. Врагу такая ситуация, понятно, на руку.
Некоторые страны, впрочем, защищали сами национальные традиции. Финн, который два дня подряд откажется от сауны в компании друзей, на третий уже вызовет подозрения. У японцев насчет наготы тоже никаких комплексов. В относительной безопасности были южные моря и значительная часть Африки. Во Франции сразу после Третьей мировой войны стал невероятно популярен нудизм – во всяком случае, по выходным, – так что паразиту там просто негде спрятаться.
Зато в тех странах, где традиционная стыдливость еще сохраняла силу, титанец мог скрываться до тех пор, пока его носитель не протухнет. Это относилось к самим Соединенным Штатам, Канаде, Англии – особенно к Англии. «Да ладно, старина, бросьте беспокоиться по пустякам. Снять жилетку? Нет, право, это уж слишком!»
Трех слизней (вместе с обезьянами) доставили самолетом в Лондон. Как я понимаю, король, вслед за американским президентом, хотел подать всем пример, однако премьер-министр, подстрекаемый архиепископом Кентерберийским, запретил ему это делать. Сам архиепископ даже не удосужился взглянуть на титанцев: моральный облик, мол, гораздо важнее любых мирских напастей. Средства массовой информации об этой истории умолчали, и, может быть, она не соответствует действительности, но, как бы там ни было, нежные британские телеса по-прежнему укрыты от осуждающих соседских взглядов.