Я выпустил одну руку и ударил Мэри по скуле. Удар должен был вырубить ее, но она даже не замедлилась. Я снова обхватил ее, теперь и руками, и ногами, пытаясь зажать медвежьей хваткой, чтобы обездвижить, не искалечив. Мы упали на пол, и Мэри оказалась сверху. Она попыталась меня укусить, и я ударил ее головой в лицо.
У нее было сильное тело, и я понял, что мне удастся только сдерживать ее за счет большей мышечной массы. Тогда я попытался ее парализовать, воздействуя на болевые точки, но она понимала, что я делаю, знала эти точки не хуже меня, так что мне еще повезло, что я сам не оказался парализованным.
Оставалось одно: раздавить самого слизняка. Но я уже знал, какое жуткое действие это оказывает на носителя. Мэри может умереть, и даже в лучшем случае, если она останется в живых, последствия будут ужасны. Нужно было лишить ее сознания, а паразита сначала снять, а потом только убить… Согнать его огнем или легкими ударами тока.
Согнать огнем…
Времени проработать идею мне не дали: Мэри впилась зубами мне в ухо. Я передвинул правую руку и схватил слизняка. Никакого результата. Мои пальцы, вместо того чтобы погрузиться в слизистое рыхлое тело, наткнулись на плотный роговой или кожистый панцирь – я словно пытался раздавить футбольный мяч. Когда я дотронулся до него, Мэри дернулась и оторвала мне кусок уха, но это был не сокрушающий кости финальный спазм. Паразиту ничего не сделалось, и он по-прежнему держал Мэри в своей власти.
Я попробовал поддеть его, но он держался, как присоска: я даже палец не мог просунуть.
Мэри, однако, тоже времени не теряла, и мне здорово от нее досталось. Я перекатил ее на спину и, все еще сжимая в захвате, умудрился встать на колени. Пришлось освободить ее ноги, чем она тут же воспользовалась, но зато я сумел перегнуть ее через колено, поднялся и волоком потащил ее к камину.
Она поняла, что я задумал, и едва не вырвалась. Она билась, как разъяренная пума, но все же я дотащил ее, ухватил за волосы и заставил запрокинуться над огнем.
Я хотел только обжечь паразита, чтобы он, спасаясь от жара, отцепился. Но Мэри так яростно сопротивлялась, что я потерял равновесие, ударился головой о верхний край камина и уронил ее спиной на раскаленные угли.
Она закричала и выпрыгнула из огня, увлекая меня за собой. Еще не очухавшись от удара, я вскочил на ноги и увидел, что она лежит на полу. Ее волосы, ее прекрасные волосы горели.
Пеньюар тоже вспыхнул. Я бросился гасить огонь руками и обнаружил, что слизняка на ней уже нет. Продолжая сбивать пламя ладонями, я огляделся по сторонам и увидел, что он лежит на полу перед камином… и его обнюхивает Пират.
– Брысь! – крикнул я. – Пират! Пошел вон!
Кот поднял голову и вопросительно посмотрел на меня, словно я отвлекал его от новой интересной игрушки. Я продолжал сбивать огонь и, только убедившись, что ни волосы, ни одежда больше не горят, оставил Мэри. У меня даже не было времени проверить, жива ли она. Потому что нужно было кое-что срочно предпринять.
Мне нужен был совок для угля. Я не мог рисковать, хватая тварь голыми руками, – я повернулся к камину, чтобы взять совок…
Но слизняк уже не лежал на полу – он оседлал Пирата. Кот застыл на месте, широко расставив лапы, а слизняк копошился, устраиваясь у него на загривке.
Возможно, все обернулось бы лучше, задержись я еще на несколько секунд. Возможно, слизняк, устроившись на Пирате, сбежал бы на улицу. Я бы не стал преследовать его в темноте. Думаю, не стал бы. Но я прыгнул на Пирата и, падая, успел схватить его за задние лапы, когда он, повинуясь воле титанца, сделал первое движение.
Хватать взбесившегося кота голыми руками по меньшей мере безрассудно, а удержать, если им управляет паразит, просто невозможно… Я спешил к камину, и на каждом шагу он рвал зубами и когтями мои руки.
На этот раз я все сделал правильно. Несмотря на вой и яростное сопротивление Пирата, я повернул его спиной к раскаленным углям и сунул в камин. Пламя охватило его шерсть и мои руки, но я держался до тех пор, пока слизняк не свалился прямо в огонь. Тогда я вытащил Пирата и положил на пол. Он больше не сопротивлялся. Я загасил тлеющую шерсть и вернулся к Мэри.
Она все еще была без сознания. Я присел на корточки рядом с ней и заплакал.
За час я сделал для Мэри все, что мог. Слева волосы сгорели у нее начисто, плечи и шея были в ожогах. Однако пульс бился сильно, а дышала она пусть часто и неглубоко, но ровно, и я был уверен, что она не потеряла слишком много жидкости. Я забинтовал ее ожоги – на всякий случай я держу в хижине полную аптечку – и ввел снотворное. Теперь у меня было время заняться Пиратом.
ebooksa