Она сказала:
– Томми, не надо так говорить!
– А что еще мы можем сделать? Я люблю тебя три года, и мы не можем пожениться. Нет денег. Нет надежды. Ничего нет. Сью, если мы сделаем
После долгого молчания она сказала:
– Хорошо, Томми. У тебя пистолет, ты сказал?..
Она вдруг прижалась к нему еще крепче.
– Ох, Томми, ты уверен, что мы всегда будем вместе вот как теперь?
– Всегда, – прошептал он и поцеловал ее. – Как теперь.
Последовало долгое молчание, во время которого они были неподвижны. Потом вдруг они снова сидели, как в тот момент, когда я их увидел, и он сказал:
– У нас есть только один выход.
Она сказала:
– Томми, не надо так говорить!
А он сказал:
– А что еще мы можем сделать? Я люблю тебя три года, и…
И так было снова, и снова, и снова.
Мне стало нехорошо. Я выскочил на улицу.
Кажется, до меня стало доходить, в чем тут дело. Продавец назвал это «талантом». Я ведь в своем уме правда? Во всяком случае, психом я себя не чувствовал! Снадобье открыло мои глаза для нового мира. Этот мир…
…Это был мир, населенный призраками. Они жили здесь – привидения из детских книг, призраки, духи, кладбищенские страхи и просто бедные неприкаянные души. Все, что положено для историй о сверхъестественном, все, что мы слышали, чему не верили на людях и о чем с замиранием сердца думали наедине с собой. Ну так что же? Какое ко мне-то все это имеет отношение?
Шло время, и довольно скоро я почти привык к моему новому миру, все больше раздумывая над этим вопросом – то есть о том, какое он имеет отношение ко мне. Стало быть, я купил – вернее, получил в подарок – талант. Я мог видеть призраков. Я мог видеть мир духов, даже его призрачную растительность. Причем все это было вполне объяснимо – я имею в виду деревья, птиц, мох, цветы и прочее. Призрачный мир – это тоже мир, он похож на наш, и значит в нем должны быть животные и растения. И я все это видел, а духи меня – нет.
Хорошо; но какую выгоду можно извлечь из этого? Нет смысла рассказывать или писать об этом мире – мне все равно не поверят. К тому же я, судя по всему, обладаю чем-то вроде монополии на контакт с призрачным миром; так с чего бы мне делиться с кем-либо?