Собрание сочинений. Врата времени

22
18
20
22
24
26
28
30

– Рад снова вас видеть, – проскрипел он. Похоже, его голосовые связки тоже были здорово пропылены. Как всё в лавчонке. Когда дверь закрылась, мне показалось, что я оказался внутри огромной пропыленной головы, закрывшей глаза. Нет, света было достаточно. Но это был не дневной и не искусственный свет, а что-то вроде света, отраженного бледными – очень бледными – щеками. Не могу сказать, чтобы этот свет понравился.

– Почему вы сказали – «снова»? – с некоторые раздражением спросил я. – Вы же меня никогда раньше не видели.

– Разумеется видел – когда вы вошли. Я упал, а потом поднялся и снова вас увидел, – вывернулся старикашка и расплылся в улыбке. – Чем могу служить?

– Ну, – ответил я, – я прочел вашу вывеску. Найдется ли у вас бутылка с хорошим содержимым?

– А что вы хотите?

– А что у вас есть?

Вместо ответа он вдруг разразился стихами, которые я и сегодня помню слово в слово:

За пару монет – удачи флакон Иль редкого шанса бутыль; Иль этот флакон – принесет тебе он На сказку похожую быль. Из этой бутыли один глоток – И тебя не промочат дожди; А вот еще один пузырек – С ним победы на скачках жди. Вот бутылка чертей и креветок бутыль Из морей, что неведомы вам; Вот от страха лекарство и звездная пыль, Это – трель, что наигрывал Пан. Можно все получить: работу, жену, Дар в воде уцелеть и в огне; Иль уменье пройти в – Иную Страну… И все – по доступной цене.

– Эй, эй, постойте! – оборвал его я. – Вы что, всерьез торгуете кровью дракона, чернилами отца Бэкона и прочей дребеденью?

Он быстро покивал и заулыбался во всю свою невозможную физиономию.

– Все настоящее, без подделок? – настаивал я. Он снова покивал.

– Вы хотите сказать, что вот так стоите тут, в этом городе, средь бела дня и, не боясь, что вам попортят карточку, несете чушь и ждете, что я – я, образованный, интеллектуальный человек…

– Вы очень невежественны, вдвое более глупы, чем невежественны, и вдвое более напыщенны, чем глупы, – тихо сказал он.

Я метнул на него взгляд, каким можно испепелить человека на месте, потянулся к дверной ручке – и застыл. В самом буквальном смысле. Старикашка выудил откуда-то допотопный пульверизатор с резиновой грушей и пару раз брызнул на меня, когда я поворачивался. И Господи помилуй, я просто не мог шевельнуться! Зато ругаться я мог по-прежнему и, клянусь, использовал эту возможность на все сто!

Хозяин лавчонки выбрался из-за прилавка и подбежал ко мне. Похоже, что за стойкой он стоял на ящике, потому что в нем было никак не больше трех футов роста. Он ухватился за фалды моего пиджака, мигом вскарабкался мне на плечи и затем съехал оттуда прямо на руку, протянутую к дверям. Он сидел у меня на руке, болтал ножками и хихикал. По-моему, он вообще ничего не весил.

Когда мой запас ругательств иссяк – а я считаю делом чести не повторяться, – он сказал:

– Ну как, это вас убеждает, о мой нахальный и невежественный друг? Это была эссенция из волос Горгоны. И пока я вам не дам антидот, вы так и будете тут стоять. Хоть до гудущего бода!

– Сейчас же отпусти меня, – прорычал я, – не то я так тебе врежу, что у тебя мозги через зад вылетят!

Он только хихикнул.

Я вновь попытался высвободиться, но тщетно. Как если бы кожа моя превратилась вдруг в кокон из легированной высокоуглеродистой стали. Я снова принялся ругаться, но уже от бессилия.

– Вы просто возомнили о себе невесть что, – объяснил владелец «Борговли тутылками». – А взгляните-ка на себя! Да я бы не нанял вас даже стекла мыть. Вы хотите жениться на девице, которая привыкла, прямо скажем, к полурастительному существованию, и дуетесь на весь белый свет, когда она вас отвергает. А знаете, почему она вам отказала? Потому что у вас нет и никогда не будет работы. Вы неудачник. Вы бездельник. Вы не умеете и не желаете жить своим трудом. Хи! Хи! И вы позволяете себе учить своих ближних! Так вот, будь я на вашем месте, я бы очень вежливо попросил отпустить меня, а затем ждал бы, не найдется ли в этом магазине доброй души, которая согласилась бы продать мне бутылку с полезным Содержимым, которое, возможно, могло бы мне…